Нити разрубленных узлов

– Имена, – коротко ответила Роханна, делая глоток. – Названия мест.

– Зачем они нужны?

– Человек, который привез меня сюда, желал их заполучить.

– Это настолько ценные сведения, чтобы рисковать жизнью и жертвовать порталом?

– Он считал, что да.

– Вы считаете иначе?

Роханна задумчиво посмотрела через бокал на пламя свечи.

– Мне тоже когда-то казалось, что эти имена – мое главное богатство. Вот только щедрых покупателей на него так и не нашлось.

Охотник продолжил перебирать куски бумаги, скользя взглядом по размашистым надписям, и вдруг остановился, вглядываясь в одно из имен.

– Оно принадлежит… Принадлежало демону. Так?

Эрте Мон лишь пожала плечами, улыбаясь.

– Значит, все эти имена…

– Мне было велено написать их. Имена всех демонов, о которых мне известно. Имена всех, кто приходил в этот мир хотя бы однажды.

– Откуда они известны вам?

– Я встречала их обладателей. Когда-то они сами назначали встречу, чтобы засвидетельствовать мне свое почтение, потом стали присылать слуг… Молодежь не слишком-то ценит стариков, даже таких, как я.

– Ваше желание?

Он спросил отрывисто, будто его дыхание сбилось то ли от волнения, то ли от иного чувства, прежде ни разу не испытанного.

– Спрашиваете, чтобы надежнее расправиться со мной? Мне рассказывали о ваших уловках. Пока не узнаете точно, в чем оно состояло, не сможете прогнать демона, ведь так? Но я не буду упорствовать. Итак, мое желание… – Роханна поставила опустевший бокал на стол, поднялась с кресла и, гордо подняв подбородок, произнесла: – Я хотела жить вечно.

Она ожидала, что в следующий же миг рухнет на пол, распрощавшись и с жизнью, и с демоном, который поддерживал ее все эти века, но ничего не произошло. Охотник просто стоял и смотрел, причем не столько на нее, сколько на бумажные карточки. Исписанные с двух сторон и девственно-чистые.

– Вы не закончили свой труд.

– Да, – согласилась Роханна. – Не хватило времени.

– Оно у вас будет, – пообещал охотник.

– Время?

– Сколько захотите.

Теперь настал ее черед удивляться:

– Вы не убьете… не изгоните моего демона?

Разноцветные пряди качнулись из стороны в сторону.

– Нет. Он способен принести пользу. Так что вы будете жить и дальше.

Эрте Мон усмехнулась:

– Как вы все похожи друг на друга! Каждый ищет выгоду. Но, знаете, меня не напугать ни смертью, ни страданиями. Я слишком стара, чтобы склоняться перед угрозами.

– И все-таки однажды уже склонились, – напомнил охотник.

– Мне обещали не только смерть, но и награду. В случае согласия.

– А я не буду обещать. Просто спрошу: вы принимаете мое предложение?

– Руки и сердца? – лукаво приподняла бровь Роханна.

– Титула. Не знаю, как в здешних краях именуют самую высокопоставленную персону, но уверяю: вы будете стоять намного выше.

Он не шутил. Может быть, вовсе не умел шутить. По крайней мере, произнося эту несусветную чушь, он смотрел на собеседницу с такой проникновенной серьезностью, что становилось не по себе.

– О чем вы говорите? – переспросила эрте Мон, чувствуя, как теперь уже ее голос предательски срывается.

– Ваш демон слишком ценен, чтобы его прогонять. И вы слишком ценны, поскольку сумели сохранить душу в неприкосновенности. Никто не станет вас убивать, поверьте. Ни я, ни те, кто хочет поймать беглянку. И возможно, в столице вам будут предоставлены ничуть не худшие покои и охрана, но…

– Но? – Роханна больше не могла сдерживать нетерпение.

– Здесь вы получите почести, которых вполне заслуживаете. Нужно всего лишь преодолеть несколько ступеней, чтобы подняться на престол. Если, конечно, вы соблаговолите опереться на мою руку.

* * *

Тела убирали долго. Каждого убитого заворачивали в полотно и по очереди уносили в холод подвала, проходя мимо Эвины, безучастно созерцавшей происходящее. Где-то внизу, недалеко от ее ног, лежало еще одно тело, в отличие от прочих черно-белое и не испачканное кровью, но столь же бездыханное, как и все остальные. Лежала мечта, умершая за мгновение до того, как могла бы осуществиться.

Можно было злиться и ненавидеть, но только себя. Она же сама сказала ему: идите и ловите. Сказала при всех, словно давая разрешение. Вот он и пришел, и поймал…

Хотелось пустить слезы на свободу, но чем больше мертвых тел проплывало рядом, тем суше становились уголки глаз. Победа достигнута, причем без малейшего усилия. Главный враг оставлен в живых, чтобы быть обвиненным и осужденным перед всем городом. Казалось бы, нужно праздновать. Так почему тогда в горле стоит комок, более приличествующий проявлению скорби?

Эвина не сомневалась, что удержит власть над Катралой в своих руках, но не видела смысла становиться правительницей. В конце концов, она была рождена для того, чтобы служить истинным хозяевам, и не могла помыслить о том, чтобы однажды занять их место. Даже для того, чтобы сохранить престол в неприкосновенности. У нее уже есть свое королевство, пусть небольшое, но с подданными, вернее которых не сыскать.