Ниточка памяти

Фостер подошёл к черепу и остановился, глядя на него.

— Здесь произошла трагедия, — произнёс он. — Это пока единственный вывод, который можно сделать.

— У меня аж мурашки пошли по коже, — признался я. — Давайте вернёмся. Я, кажется, забыл зарядить перед экскурсией свой фотоаппарат.

— Мёртвых незачем бояться, — заметил Фостер и опустился на колени, обследуя белые кости. Он взял что-то в руку и принялся рассматривать:

— Взгляните, Лиджен.

Я подошёл поближе. Фостер протянул мне кольцо.

— Мы напали на что-то интересное, дружище, — сказал я. — Это точная копия вашего.

— Интересно… кем он был?

Я покачал головой:

— И кто убил его… или что? Если б мы только знали…

— Пойдём дальше. Где-то должны найтись ответы.

Фостер направился к коридору, который напоминал мне солнечный проспект, усаженный каштанами, хотя ни самих деревьев, ни солнца не было. Вытаращив от удивления глаза, я двинулся вслед за ним.

В течение нескольких часов мы бродили по кораблю, глазея по сторонам и щупая все руками, как дети, попавшие на фабрику игрушек. Мы наткнулись ещё на один скелет, — лежавший между исполинскими двигателями. Наконец мы остановились передохнуть в огромном хранилище, до потолка забитом всякой всячиной.

— Решили поразмышлять, Фостер? — спросил я, ощупывая кусок розово-фиолетовой ткани, тонкой, как паутинка. — Этот корабль — настоящая сокровищница, набитая ходовым товаром. По сравнению с богатствами Вест-Индии…

— Единственная вещь, мой друг, которую я здесь ищу, — оборвал он меня, — это моё прошлое.

— Естественно, — заметил я. — Но в случае, если вы его не найдёте, взгляните на все это с точки зрения бизнеса. Мы можем наладить регулярные челночные рейсы для доставки товара на Землю…

— Эх вы, земляне! — вздохнул Фостер. — Для вас все новое оценивается прежде вего с точки зрения “продать”. Ладно, оставляю все это вам.

— Отлично, — обрадовался я. — Вы, если хотите, ступайте и разведайте, что там дальше… там, где у них вся эта техника. А я здесь немножко осмотрюсь.

— Как хотите.

— Встретимся в ближнем к нам конце того большого холла, который мы миновали по дороге сюда, хорошо?

Фостер кивнул и пошёл. Я повернулся к ящику, наполненному чем-то похожим на изумруды величиной с каштан, взял пригоршню и любовно поиграл ими.

— Ну, кто хочет сыграть со мной в шарики? — пробормотал я.

После нескольких часов, проведённых в хранилище, я миновал коридор, похожий на проложенную в лесу садовую дорожку, пересёк бальный зал в виде лужайки, затенённой гигантскими папоротниками, но с полом из красноватого дерева, и прошёл под аркой в зал, где за длинным столом из жёлтого мрамора сидел Фостер. Через имитацию высоких окон зал наполнялся светом, напоминавшим восход солнца.

Я вывалил на стол охапку книг.

— Посмотрите на них, — пригласил я Фостера. — Все они сделаны из того же материала, что и дневник. А фотографии!..

Я открыл одну из книг, — тяжёлый фолиант, — на цветном снимке, который занимал целый разворот и изображал группу бородатых арабов в запылённых белых одеяниях, смотревших в сторону камеры, на фоне стада худых коз. Снимок напоминал иллюстрации, которые печатаются в журнале “Нэшнл Джегорэфик”, но цвета и проработка деталей были сравнимы с цветными слайдами самого высокого качества.

— Я не могу прочесть текст, но зато — мастер рассматривать картинки, — пошутил я. — В большинстве этих книг запечатлены такие места, которые я не хотел бы увидеть наяву. Но здесь есть ряд снимков, сделанных на Земле, правда, сколько тысячелетий назад — одному богу известно.

— Вероятно, книга путешествий, — заметил Фостер.

— Да, книги путешествий, которые можно продать любому университету за сумму, равную его годовому бюджету, — промолвил я, листая страницы. — Взгляните на это.

Фостер посмотрел на панорамный снимок процессии бритоголовых мужчин в белых саронгах, которые несли на плечах миниатюрный золотой ковчег. Они спускались вниз по длинному пролёту ступеней из белого камня, начинающихся у колоннады из человеческих фигур героического вида со стоженными на груди руками и разукрашенными лицами. На заднем плане вздымались кирпично-красные скалы, обожжённые жаром пустыни.

— Это — храм царицы Хатшепсут в своём первозданном виде, — пояснил я. — То есть, этому снимку почти четыре тысячи лет. А вот ещё знакомая картинка…

Я показал меньший по размеру снимок, на котором была запечатлена снятая сверху гигантская пирамида. Её облицовка из полированного камня местами обкололась, а несколько плит нижнего яруса вовсе отсутствовали, обнажая более грубую кладку из массивных блоков.

— Это одна из самых больших пирамид, может быть, пирамида Хуфу, — сказал я, — К тому времени ей уже было пару тысяч лет, и она начала ветшать. А посмотрите сюда…

Я открыл другой том и показал Фостеру словно вот-вот ожившую фотографию огромного косматого слона с розоватым хоботом, поднятым между круто изогнутыми жёлтыми бивнями.

— Мастодонт, — пояснил я — А бот шерстистый носорог. А эта жуткая тварь, по-видимому, саблезубый тигр. Книге столько лет…