НИТОЧКА ПАМЯТИ Сборник фантастических произведений

— Хорошо, — отозвалась Джуди. Она наклонилась вперед и включила обзорный экран на спинке переднего кресла.

Кзанол почувствовал новое и ужасно неприятное ощущение. Смачно чихнув, он проснулся. В ноздрях оставался запах аммиака. Он пробудился, чихая, давясь и горя желанием убивать всех подряд. Первой рабыне, которую он увидел, Кзанол приказал убить себя самым отвратительным образом.

Рабыня затряслась, смеясь над ним:

— Милый, с тобой все в порядке?

Ее голос был страшно напряжен, ее улыбка была обманом.

Все стремительно возвращалось. Это была Джуди…

— Ладно, красавица, со мной все отлично. Может быть, ты выйдешь, пока эти ребята не зададут мне несколько вопросов?

— Да, Лэрри. — Она встала и торопливо вышла.

Кзанол подождал, пока не закроется дверь, затем повернулся к остальным.

— Ты! — Он взглянул на человека в передвижном кресле. За этим надо следить — он явно старше всех. — Зачем ты втравил в это Джуди?

— Я надеялся, что это подтолкнет вашу память. Я был прав?

— Моя память идеальна. Я даже помню, что Джуди чувствительная женщина, и понимание того, что я не Лэрри Гринберг, могло привести ее к огромному потрясению. Вот почему я отослал ее.

— Прекрасно с вашей стороны. Ваши женщины не так чувствительны?

— Нет. Было бы странным иметь чувствительную супругу. — Кзанол моментально порылся в воспоминаниях Гринберга, грязно усмехнулся и вновь вернулся к текущему делу. — Как вы спустили меня?

Старик пожал плечами:

— Довольно легко. Мы усыпили вас с помощью акустики, затем переключили автопилот вашей машины на себя. Единственный риск состоял в том, что вы могли использовать ручное управлении Кстати, я Гарнер. А это Месней.

Кзанол принял информацию без комментариев. Месней был коренастым мужчиной, таким широким, что казался намного короче своих шести футов и двух дюймов; его волосы и вкусовые щупальца, или как их там, были безжизненно белыми. Месней внимательно разглядывал Кзанола. Таким взглядом студент-биолог смотрит на сердце подопытной овцы, перед тем как пустить в дело скальпель.

— Гринберг, — сказал он, — зачем вы сделали это?

Кзанол не отвечал.

— Янски потери оба глаза и большую часть лица. Кнадсен будет инвалидом по крайнем мере год; вы вскрыли его спинной мозг. Вот этим. — Он вытянул дезинтегратор из ящика стола. — Зачем? Вы думали, он сделает вас владыкой мира? Глупо. Это только ручное оружие.

— И даже не это, — ответил Кзанол. Он обнаружил, что с легкостью говорит по-английски. Все, что он делал, делалось рефлекторно. — Это инструмент для раскопок или распилки, или для придания форм. Вот и все.

Месней рассматривал его.

— Гринберг, — прошептал он, словно боялся ответа, — кто думает в тебе?

Кзанол попытался ответить ему. Он чуть не подавился, подбирая слова. Голосовые связки человека не позволяли выразить это.

— Не Гринберг, — удалось выдавить ему. — Не… раб. Не человек.

— Тогда кто?

Он тряхнул головой, растирая свое горло.

— Ладно. Как этот безвредный инструмент работает?

— Нажимаешь эту маленькую кнопку, и луч начинает удалять поверхность материала.

— Это не то, чего я хочу.

— А-а, хорошо. Он уничтожает заряд электронов. Мне кажется, таким образом. Затем все, что попадает в луч, начинает разрываться. Мы используем крупные приборы для создания скульптурных гор. — Его голос поник до шепота. — Мы делали это. — Он поймал себя на том, что начинает задыхаться. Месней нахмурил брови.

Гарнер спросил:

— Как долго вы находились под водой?

— Я думаю, от одного до двух миллиардов лет. Ваши годы или мои, разница небольшая.

— Значит, ваша раса, вероятно, погибла.

— Да. — Кзанол недоверчиво рассматривал своя руки. — Какой… — Он глотнул, справляясь с волнением. — Под действием какой Силы я вошел в это тело? Гринберг думал, что это только телепатическая машина!

Гарнер кивнул:

— Все верно. И вы были в этом теле, так сказать, все время. Воспоминания пришельца наложились на ваш мозг, Гринберг. Вы годами делали то же самое с дельфинами, но это никогда не воздействовало на вас таким образом. Что происходит, Гринберг? Стряхните с себя это!

Раб в передвижном кресле и не думал убивать себя.

— Ты… — Кзанол-Гринберг остановился, чтобы перевести, — белковая тварь. Ты, презренная, гнилая, искалеченная белковая тварь с дефективными половыми органами. Не указывай мне, кто я! Я знаю, кто я! — Он смотрел вниз, на свои руки. Слезы возникали в уголках глаз и сбегали по щекам, вызывая зуд, но его лицо оставалось таким же невыразительным, как, лицо идиота.

Гарнер прищурясь следил за ним.

— Вы думаете, что вы, как там вас, пришелец из внешнего пространства, наводящий ужас? Глупости. Пришелец валяется на первом этаже этого здания, и он действительно безвреден. Если вернуть его в нормальное время, он первый назовет вас самозванцем. Позже я отведу вас вниз и покажу вам его. Часть из сказанного вами — истина. Конечно, я старик. Но причем здесь белковая тварь? — Он превратил фразу в отдельный вопрос.

Кзанол успокоился: