Ниточка памяти

У него такая жена, что можно позавидовать — и она любит его. По мнению доктора Снидера, он был стабильным и хорошо приспособленным. Ему нравилась его работа. Он думал о себе, как о чем-то особенном.

Но Морская статуя стала единственной во вселенной, последней из своей расы, она находилась в безвыходном положении среди враждебного мира. Морская статуя не оказала воздействия на Гринберга — значит, телепатический гипноз был в некотором роде ограничен.

Из всех, в плотную соприкоснувшихся с нею, разумным остался только Гринберг.

Можно предположить, подумал Гарнер, что Гринберг как Гринберг не мог бы воспринимать воспоминания Морской статуи и удерживать их в своем сознании. Он должен оставаться Морской статуей, иначе вообще не сможет действовать. В противном случае парень по крайней мере попытался бы измениться снова.

Но та особая дерзость, которую он продемонстрировал на допросе… Не раб. Не человек.

Робот тихо склонился к его уху. Гарнер повернулся и прочел в мягком сиянии на груди официанта: "Вас просят немедленно позвонить мистеру Чарльзу Уатсону".

Чак Уатсон был толстым человеком, с жирными губами и носом, который походил на бесформенную кучу замазки. У него были щетинистые черные волосы, стриженные под "ежик", а на щеках и челюсти лежали серые тени под семнадцатый век. Однако вид у него оставался незлобивым. На установленном посреди стола большом экране прокручивался фильм на ненормальной скорости. Ни один человек из тысячи не мог бы читать так быстро.

Зазвенел зуммер. Чак оторвался от чтения и повернулся к видеофону. Несмотря на полноту, он двигался быстро и сноровисто.

— Я здесь.

— Звонит Лукас Гарнер, сэр. Вы хотели его видеть?

— Сгораю от нетерпения. — Голос Чака Уатсона не соответствовал его внешности. Это был голос командира, глубокий звонкий бас.

Люк выглядел усталым.

— Вы спрашивали меня, Чак?

— Да, Гарнер. Я думаю, вы можете помочь мне кое в каких вопросах.

— Прекрасно, но у меня ограниченное время.

— Я проверну все быстро. Во-первых, сообщение с Цереры в Титан Энтерпрайс. "Золотое Кольцо" стартовало вчера при полном радиомолчании, стартовало с базы Топеки, и Пояс намерен представить счет за обслуживание и обеспечение трассы. Титан направил предупреждение к нам. Они утверждают, что их судно похищено.

— Это правда. Подробности в "Канзас-Сити". Это очень запутанная история.

— Часом позже военное судно "Иво Джима"…

— Тоже похищено.

— Какая-нибудь связь с инцидентом с Морской статуей в университете Лос-Анджелеса?

— Полная связь. Видите ли, Чак…

— Я знаю — могу прочитать в "Канзас-Сити". И последнее… — Чак пошарил среди кассет с фильмами на столе. Его голос был подозрительно мягким, когда он произнес: — Вот оно. Ваше объявление, что вы покидаете Топеку на реквизированном военном корабле "Хайнлайн"; отправление — база Топеки в 21.00; место назначения неизвестно, вероятно, Нептун; цель — официальное поручение, Гарнер, я всегда говорил, что такое случится, но на самом деле никогда не верил в это.

— Я не бегу от старости, Чак. Это просто необходимо.

— Самая крутая атака стариков, о которой я когда-либо слышал. Что тут такого необходимого, чтобы отправлять вас в космос в вашем возрасте?

— Крайне необходимо.

— Вы не можете объяснить?

— Нет времени.

— Предположим, я прикажу вас не выпускать.

— Думаю, это будет стоить жизней. Многих жизней. Еще это может стать концом человеческой цивилизации.

— Какая мелодрама!

— Увы, голая правда.

— Гарнер, вы хотите, чтобы я признал свое собственное невежество и позволил вам продолжать пребывать в вашем невежестве из-за того, что вы единственный эксперт в подобной ситуации. Верно?

— Думаю, что так.

— Прекрасно. Мне не нравится принимать свои собственные решения. Вот почему они засадили меня за этот стол. Ко, Гарнер, вы должны знать что-то такое, что не известно "Канзас-Сити". Почему бы вам не позвонить мне после старта? Я бы изучил вопрос тем временем.

— На случай, если я откину копыта? Хорошая идея.

— Не берите в голову, ладно?

— Конечно, нет.

— И прихватите свои витамины.

Как оперенная стрела, "Золотое Кольцо" удалялось от Солнца. Сравнение банальное, но точное, поскольку гигантское треугольное крыло находилось прямо на хвосте судна, а тонкий стержень фюзеляжа вытягивался далеко вперед по оси. Небольшие передние крылья по бокам втянулись сразу после старта. Большой стабилизатор был лабиринтом труб. Горячий пар, нагретый двигателем, проходил по кругу через генератор и охладительные трубы, а затем возвращался к началу цикла. Большая часть энергии питала термоядерный щит сопла двигателя. Остальная часть поступала в систему жизнеобеспечения.

В одном отношении, однако, сравнение со стрелой было неверным: "Стрела" летела, оседлав пылающий, как солнце, факел, который горел в ее брюхе.