Ницше. Для тех, кто хочет все успеть. Афоризмы, метафоры, цитаты

Большинство исследователей жизни и творчества Фридриха Ницше отмечают, что в самых разных вопросах он испытал переоценку и порой весьма радикальное изменение своих воззрений. Ницше увлекался до упоения и охладевал до отвращения ко многому, что составляло его жизнь. Так было с филологией, так было с Вагнером, так было с религиозностью, так было и с немецким патриотизмом. А еще Ницше было свойственно, порвав с чем-то, никогда не пытаться вернуть прошлое, всегда идти вперед, как говорится, не оглядываясь на прошлые достижения и ошибки. Обращенность в будущее проявлялась и в пророческих замечаниях Ницше о том, что он будет понят и принят лишь спустя годы и столетия.

Армии и войне больше не суждено было вторгнуться в судьбу философа.

Глава V Семья – вынужденная опора «отшельника разума»

Счастье моего существования, его уникальность кроется, быть может, в его судьбе: выражаясь метафорически, я умер уже в качестве моего отца, но в качестве моей матери я еще живу и старею.

Фридрих Ницше «Ессе Homo»

В жизни Фридриха Ницше отношения с семьей можно условно разделить на три периода. Первый – это, конечно, детство и юность, то есть время до начала относительно самостоятельной студенческой жизни в Бонне и затем в Лейпциге. Второй – до начала 1890 года, то есть взрослая независимая жизнь. Наконец, третий – последнее десятилетие, когда Ницше был болен. В каждый из этих отрезков времени связь с самыми близкими для него людьми – матерью и сестрой – имела наглядно выраженные характерные особенности.

Первый

В первом периоде ничего экстравагантного не наблюдалось – подросток был окружен родственниками, жил с матерью, сестрой и прочими, ездил в гости к бабушке, а от «казарменного положения» Пфортской школы отдыхал, приезжая к семье на каникулы.

«Некогда были у тебя страсти, и ты называл их злыми. А теперь у тебя только твои добродетели: они выросли из твоих страстей»

(«Так говорил Заратустра»)

Достаточно типичная картина. Популярные в биографической литературе рассуждения о том, как на будущую знаменитость влияли семейные события, как эпизоды и привычки детства сказывались на непростом творческом пути, как происходило болезненное переосмысление внушенных в детстве истин и жизненных установок и так далее, при известном желании вполне можно применить и к нашему герою, найдя без особого труда такие же параллели.

«Если знаешь, „зачем“ жить, то примиришься почти с любым „как“»

(«Сумерки идолов»)

Воспитание в строгом и упорядоченном прусском обывательском мире – и отторжение в зрелости едва ли не всего прусского, если не сказать немецкого (даже гражданства, хотя и в еще молодом возрасте и по иным причинам). Религиозная атмосфера дома – и трагическое самоощущение от собственных размышлений, приведших к выводу о том, что Бог умер, люди убили его, Бога больше нет. Жестокая травма детства, в чем вполне можно винить революцию (ранняя смерть отца), – и революционность философских воззрений Ницше, который не мог не понимать, что, будучи восприняты и воплощены массами, они неизбежно вызвали бы потрясения и ломку устоев.

Не только отец Ницше был священником – священниками были также оба его деда по отцовской и материнской линии

И, конечно, то немногое, что оставалось неизменным на протяжении всей его жизни, – любовь к матери. Впрочем, о причинах этого постоянства некоторые биографы (да и, по-видимому, современники) высказывали довольно своеобразное мнение, суть которого стоит привести для лучшего понимания психологии Фридриха Ницше.

Отношения с матерью

Есть достаточно циничное наблюдение: родственников хорошо любить на расстоянии, и чем оно больше, тем любовь прочнее. Применительно к Ницше это выглядело так. Практически с раннего подросткового возраста он постепенно, но неуклонно отдалялся от материнского очага. Сперва он стал бывать дома лишь на выходных, потом – только на каникулах, затем – изредка по праздникам, как, например, на Рождество в год своего тридцатилетия (1874).

«Слепота перед христианством есть преступление par exellence – преступление против жизни…»

(«Ecce Homo»)