Нью-Йорк

– Андерсон живет в таунхаусе. А другой ходатай – за чертой города. – Ворпал покачал головой. – Мы были бы рады рекомендации от лица, которое проживает и, желательно, состоит в совете очень хорошего дома. Такого, как наш. Человека с таким же статусом.

– Понимаю.

– Горэм, я ищу клубы, ищу людей с высоким социальным статусом, ищу крупные благотворительные пожертвования. И не нахожу – не вижу вообще никого, даже из клуба загородного. Этому ходатайству не хватает… – он задумался, подбирая слово, – весомости.

– Я сам напишу ему рекомендацию, – коварно предложил Горэм.

Выражение лица Ворпала показало, что этого, по его личному мнению, может быть мало. Но ответ был умнее.

– Я считаю показательным тот факт, что он не обратился за этим ни к вам, ни к кому-либо другому из своих многочисленных пациентов.

– Это все? – спросил Мастер.

– Еще остается вопрос денег.

– Хорошо.

– Наши квартиры всегда оплачивались сразу и полностью.

Во многих зданиях существовала ипотека, позволявшая приобрести квартиру за полцены. Это было неплохо, финансовая система демонстрировала стабильность. В домах поменьше взнос составлял сорок и даже тридцать процентов от стоимости жилья. За десять предлагали уже полный хлам. Но в первоклассных зданиях, в этих безжалостных анклавах, долгов не признавали. Если вам нужно занять денег на покупку квартиры, то вы пришли не по адресу. Идите и заложите ваш загородный дом, если угодно.

– Непохоже, что у Карузо проблемы с наличностью. Ее хватает. Я случайно узнал, что несколько лет назад его жена получила наследство. Их финансовая декларация в полном порядке.

В кооперативах не ограничивались простой справкой о доходах и требовали большего, чем обычные подробные налоговые декларации. Предполагаемые покупатели не могли их подделать. Когда дело доходило до личных капиталов, во всех солидных кооперативных советах соискателей просили расстегнуться, но Ворпал и Бандерснатч раздевали их догола.

– Гм… В порядке – да, но насчет полного – не уверен. Как вам известно, Горэм, в этом доме всегда хотели гарантий. На базовом уровне мы должны быть уверены в аккуратной ежемесячной оплате жилья, и в настоящий момент квартира обойдется Карузо в шесть тысяч в месяц, а также еще другие сборы, какие сочтет необходимыми совет. Но мы любим наглядную обеспеченность. Мы уже давно требуем, чтобы претенденты предъявили активы, которые вдвое или втрое превышают стоимость квартиры.

– Мне всегда казалось, что это перебор.

– Ну а мы с Джимом думаем, что в нынешней обстановке мы можем пойти и дальше.

– Дальше?

– Активы должны быть больше в пять раз.

– Вы хотите, чтобы у семьи Карузо нашлось двадцать пять миллионов долларов?

– Я думаю, мы добьемся этого.

– Черт побери, Джон! У меня, например, нет двадцати пяти миллионов.

– Ваша семья живет здесь семьдесят лет. Нам это нравится.

– Но вы хотите, чтобы у новоселов были такие деньги?

– Именно такие люди нам и нужны.

– А у вас, Джон, есть двадцать пять миллионов?

Мэгги послала ему предостерегающий взгляд. Зря он спросил. Но Горэм не собирался отступать.

– Джон, вы знаете, как высказался о клубах Граучо Маркс? «Я не хочу быть в клубе, куда принимают таких, как я». Вы уверены, что не зашли на территорию Граучо Маркса?

– В других домах так же, Горэм. Вы отстали от времени. На этой улице есть как минимум одно здание, где сумма увеличена в десять раз.

– Вы хотите сказать, что туда пускают только тех, у кого есть пятьдесят миллионов долларов?

– Именно. Вам следует знать об этом, Горэм.

Горэм ничего не сказал. В действительности он имел некоторое представление о положении дел, хотя недавно слышал о шикарном здании, где они обстояли иначе. Какой-то двадцатипятилетний сопляк с Уолл-стрит захотел вселиться и предъявил свой новенький капитал. Председатель совета так озлился на то, что юнец уже намного богаче, чем он сам, что отказал ему, а когда его спросили почему – ответил: «Нам нужны „старые деньги“».

Но Горэм не напомнил эту историю Ворпалу.

– Я понял вас, Джон, и всерьез обдумаю ваши слова.

– Надеюсь. – Ворпал повернулся к Мэгги. – Спасибо за приятную трапезу.

После этого он ушел.

– Я хочу, чтобы Карузо жил здесь, – сказал Горэм Мэгги.

Ее лицо было непроницаемо.

– Сомневаюсь, что это возможно.

– В совете еще два члена, кроме Ворпала и Бандерснатча. Я потолкую с ними.

– Он тоже.

– Благодарю за поддержку, – сухо ответил он и отвернулся, не сказав больше ни слова.

С утра пораньше он уехал в Северный Салем. Надо было починить забор, чтобы не заходили олени. Горэм не возвращался до вечера.

Башни

10 сентября 2001 года

В понедельник Мэгги ушла из дому рано утром, а Горэм задержался достаточно, чтобы увидеть, как дети садятся в школьный автобус. Он уже собрался выйти сам, когда служебный лифт доставил к кухонной двери Кэти Келлер с одним из ее подручных. После воскресных обедов она всегда первым делом являлась за контейнерами и подносами, которые загодя аккуратно складывала в углу.

– Грядут большие торжества? – спросил Горэм.