Нью-Йорк 2140

В Северном здании оказалось поспокойнее. Оно стояло с подветренной стороны от Мета и не встречало прямых порывов, а скорее принимало удары по касательной. Тамошние жильцы в большинстве своем сидели в общей комнате и столовой, так как почти во всем остальном здании выключили свет. В Северном здании не имелось эллинга, поэтому не имелось и связанных с эллингом проблем. Роллеты их причала были наглухо закрыты. Все вроде бы хорошо. Поскольку это здание изначально задумывалось выше Эмпайр-стейта, его фундамент обладал неимоверным запасом прочности. Зданию ничего не грозило.

Владе стал возвращаться по переходу. На полпути он остановился, чтобы еще раз осмотреться. Вода в бачино на западе бушевала. Поверхность небольшого прямоугольного озера сильно волновалась, выбрасывая белую пену в сторону севера. Саму воду увидеть было невозможно: воздух заполняли белые брызги. Однако в редких просветах становилось заметно, что уровень бачино уже гораздо выше нормы. Рев стоял колоссальный. Охваченный страхом – и благоговением, – Владе вернулся в Мет.

Теперь оставалось только смириться с мыслью, что предстоящее станет для жильцов Мета испытанием на выносливость. У них было ограниченное количество еды, электроэнергии, питьевой воды и канализационного пространства. Наименее пополняемыми были запасы еды, но у них имелись сушеные, консервированные и замороженные припасы, а фотовольтаическая энергия обеспечивала надежную работу холодильников. Так что каким-никаким потенциалом сопротивляемости внешним условиям они обладали. Но буря могла продолжаться еще долго. И последствия могли оказаться тяжелыми. Владе немного посидел над своими электронными таблицами, прорабатывая возможные сценарии с применением диаграмм Ганта. Как выяснилось, можно спокойно продержаться около недели. А если бы удалось поставить еще немного энергии с местной подстанции, это продлило бы срок комфортного существования. Сеть энергоузлов в районе была достаточно надежной. Владе стал проверять, как там обстояло дело. 28-я подстанция по-прежнему подключена к своим потребителям в районе, а также к крупным станциям к северу от города. Сейчас уже искали точку разрыва, после чего нужно было выехать и починить, если получится. Говорили, это займет какое-то время. Ну еще бы!

Остальные здания в районе были более-менее в порядке, но один из слоновых переходов между Деккер-билдинг и Новой школой рухнул на перекресток Пятой авеню и 14-й улицы, отчего в обоих зданиях теперь зияли дыры, как и предполагал Владе. И это был лишь один из дюжины переходов, вырванных только в Нижнем Манхэттене. Слоновым переходам приходилось тяжелее, чем ладейным; ладейным, направленным с севера на юг, – тяжелее, чем направленным с запада на восток, из-за направленности ветра. Если переходы отрывались только с одного конца, то обрушивались на здание там, где еще были с ним соединены, разбивая окна и так далее. Впрочем, окна и без того часто разбивались – их просто сдувало ветром. На верхушке Эмпайр-стейта всего полчаса назад зафиксировали порыв в 164 мили в час; с одного из сверхнебоскребов в аптауне с «игольным ушком» – какие устраивались специально для снижения напора ветра – на верхушке сообщили о ветре со скоростью 190 миль в час. Средняя же скорость над Манхэттеном сейчас, по данным Национального управления, составляла 130 миль в час.

– Невероятно, – проговорил Владе, когда это увидел.

Однажды он испытал на себе силу ветра – его скорость достигла сотни, и это тоже было во время урагана. Владе тогда исполнилось двадцать четыре, и он поехал с друзьями посмотреть на ураган. Дело было на Лонг-Айленде, и их буквально сбило с ног на песок на Джонс-бич. Они, смеясь, поползли обратно, пока один из ребят, Оскар, не сломал руку, после чего стало уже не так смешно, но все равно это было приключением, веселой историей, которую еще долго пересказывали. Но 130? 164? В такое верилось с трудом.