Нью-Йорк 2140

На самом деле нет. Для Шарлотт было совершенно несвойственно спрашивать Ларри о ком-либо из его знакомых по финансам. Она никогда этим не интересовалась, а Ларри не стремился делиться подробностями своих взаимодействий с ними. Бо́льшая часть этой его жизни проходила после того, как они расстались. Так что ей нужно было еще подумать, как лучше поднять эту тему. Но она нашла способ – якобы заговорить о самом Ларри и возможном конфликте интересов, чтобы он предположил, что она просто пытается выяснить, не наживет ли он себе проблем из-за своих успехов. Это вполне укладывалось в их обычные отношения.

– Тебе когда-нибудь приходилось сталкиваться по работе со старыми партнерами, регулировать их компании? – спросила она.

Он чуть сдвинул брови – обычно-то она такого не спрашивала, – но потом поморщился, будто поняв, что снова оказался ей нужен. По крайней мере, она надеялась, что он подумал именно об этом.

– Я же не глава Комиссии, – указал он, словно парировав выпад.

– Я знаю, но Федрезерв же определяет ставку, а от нее уже зависит все, так? Значит, кто-нибудь из твоих старых партнеров может иметь выгоду от решений, которые ты принимаешь.

– Конечно, – ответил он. – Это естественно для моей работы. По сути, я влияю на всех, с кем когда-либо работал.

– Значит, и на Генри Винсона тоже? А вы же разошлись совсем не гладко?

– Да не особо.

Теперь он смотрел на нее с некоторым подозрением. Он покинул «Адирондак» после того, как совет директоров назначил Винсона генеральным. Однажды он ей признался, что перед советом стоял выбор: либо он, либо Винсон, и на некой конкурсной основе предпочтение отдали Винсону. Ларри оставили финансовым директором, но после такого поражения делать в этой компании ему было особо нечего, тем более что Ларри не нравились многие решения Винсона. Поэтому он ушел и основал собственный хедж-фонд, добился некоторых успехов, а потом был назначен главой Федрезерва – тому способствовала его старая сокурсница по юридической школе, а теперь президент США. Винсон тоже добился успехов в «Адирондаке», а потом и со своим собственным фондом – «Олбан Олбани», после того как сам ушел из «Адирондака». Так что можно сказать, что все закончилось хорошо и оба остались в выигрыше. Как это бывает. Так Ларри и объяснил ей сейчас.

– И все равно, наверное, приятно указывать ему, что делать?

Ларри рассмеялся.

– На самом деле это он мне указывает.

– Да ну!

– Само собой. Снова и снова, постоянно. Хочет ставку то поднять, то опустить.

– Разве это законно?

– Он может ко мне обратиться, как и кто угодно. Это его право, а мое право – его игнорировать.

– Значит, ничего не изменилось.

Он снова рассмеялся.

– Ага.

– Так как это устроено, когда ты сейчас в правительстве и регулируешь их работу?

– Просто я занимаюсь новым. Я не поддерживаю старых связей, да и никто не поддерживает.

– Значит, нет такого, что лиса охраняет курятник?

– Нет, надеюсь, что нет. – Он нахмурился, подумав об этом. – Мне кажется, всем нравится, что и в Федрезерве, и в Казначействе работают люди, которые знают свое дело и могут говорить на доступном языке. Уже одно это большой плюс – что с нами можно общаться.

– Но это же не просто язык, это целое мировоззрение.

– Да, наверное.

– А если ситуация будет критическая, ты не встанешь автоматически на сторону банков и против людей?

– Надеюсь, что нет. Я буду поддерживать Федрезерв.

Шарлотт кивнула, пытаясь принять такой вид, будто поверила его словам. Будто он не ответил только что, что поддержит банки.

Вечерний свет придавал парку оттенок бронзы, отчего все осенние листья и сам воздух отдавали желтоватым блеском. Земля уже находилась в тени. Было свежо, но пока не холодно.

– Хочешь немного пройтись? – спросил он.

– Давай, – ответила она и встала.

Прогулка давала ей возможность показать ему, что теперь она ходит лучше. Если, конечно, он когда-либо замечал, что у нее были с этим проблемы, – хотя вряд ли. Она задумалась, как снова завести разговор о Винсоне. Когда они поднялись и пошли на север по западной части парка, она продолжила:

– Знаешь, что странно, у меня в здании временно жил двоюродный брат Генри Винсона, и недавно он пропал. Мы сообщили в полицию, они стали его искать и выяснили эту его связь с Винсоном.

– Двоюродный брат?

– Родственник. Ребенок брата или сестры кого-то из родителей.

Он попытался ткнуть ее в бок, но она увернулась.

– Просто они узнали об этом помимо всего прочего, – добавила она.

– Это странно. Не знаю, что и сказать.

– Я упомянула об этом только потому, что мы вспоминали старое, вот я и вспомнила о Винсоне, а недавно слышала о нем в связи с вот этим.

– Понятно.