Нью-Йорк. Заповедник небоскребов, или Теория Большого яблока

По статистике в день Нью-Йорк производит около 50 тысяч тонн мусора. Ньюйоркцы понимают, что свойственное им (да и всем американцам) маниакальное увлечение упаковкой до добра не доведет. Каждая доставка пиццы или еды из китайского ресторана оставляет за собой мусорный шлейф из картонных и пластиковых упаковок, одноразовых приборов, салфеток, пакетиков с соусами и специями. А кофе, который пьют здесь в невероятных количествах? Все эти стаканы и крышечки ведь тоже нужно куда-то выбрасывать. А кипы каталогов и рекламных брошюр, которые летят в педальное ведро прямо из почтового ящика?

Нынешний мэр де Блазио предлагает Нью-Йорку отнестись к теме борьбы с мусором более ответственно. Начать решено с тотального запрета на использование стиролового пенопласта (styrofoam), из которого в Америки традиционно делают стаканчики и контейнеры для горячих продуктов. Дело в том, что он не подлежит переработке и представляет собой «эталонный» баласт. К 2018 году де Блазио хочет заставить всех ньюйоркцев обзавестись собственными компостами для пищевых отходов! Не совсем понятно, как это будет выглядеть на практике в городе, где большинство людей живет в многоэтажных домах, но, возможно, мы не в курсе каких-то нюансов.

Еще одна проблема, с которой Нью-Йорк борется уже не одно десятилетие, – это последствия деятельности нефтеперерабатывающих заводов в бруклинском районе Гринпоинт (Greenpoint). Заводы закрылись еще в середине 60-х, но более чем за сто лет их работы в почву вылилось около 64 тысяч кубометров продуктов переработки сырой нефти. Утечка была обнаружена лишь в 1978 году – «Гринпоинтский разлив» стал одним из самых крупных за историю США. Компания ExxonMobil признала вину своих предшественников и с тех пор откачала из почвы больше половины объема разлившейся нефти, но радужные пятна продолжают периодически всплывать на поверхности городских водоемов. Пока что их удается локализовывать и оперативно убирать, но на то, чтобы полностью очистить почву, говорят, может уйти еще 25 лет.

Несмотря ни на что, в Нью-Йорке довольно чистые пляжи – я имею в виду именно пляжи, расположенные в черте города, потому что пляжи Лонг-Айленда – это люкс, сравнимый с лучшими песчаными побережьями Мексики и Кариб, так что они вне конкуренции. И все равно возможность добраться до океана с белым песком и приморскими променадами на метро за полчаса выводит Нью-Йорк в особую касту городов.

По чистоте пляжи Нью-Йорка можно сравнить с пляжами Иерусалима и Барселоны, что для города с такой индустриальной историей просто удивительно. Если есть цель развлечь детей, а заодно и искупаться, можно поехать на пляж Кони-Айленд (Coney Island) (линия метро F до остановки «W 8^th Street»), а если хочется полежать на солнышке и забыть, что вы все еще в городе, лучше отправиться на бесплатном пароме на Статен-Айленд (Staten Island), а там уже доехать от пристани до заповедного Cedar Grove Beach (туда идут автобусы S78 и S51).

Но чем ньюйоркцы по-настоящему гордятся, так это своей водопроводной водой. Напыщенный титул «шампанского среди водопроводных вод» («champagne of tap water») – не такое уж и преувеличение: у местной воды превосходный сбалансированный вкус, разве что пузырьков не хватает. Вода Катскильских гор самотеком доходит до города по Кротонскому акведуку (Croton Aqueduct), и ее можно пить из-под крана, не боясь никаких последствий.

Мое первое знакомство с нью-йоркской водопроводной водой было довольно комичным: я, как и многие жители больших городов, не могла представить даже в страшном сне, что буду пить воду из-под крана, особенно в незнакомом городе; поэтому когда однажды официант в одном нью-йоркском ресторане предложил мне на выбор «bottled or tap water» («воду в бутылке или из-под крана»), я подумала, что он просто так глупо шутит. Но когда мои друзья очень буднично ответили, что, мол, да, мы будем пить водопроводную, я поняла, что это не шутка. Все ньюйоркцы (включая малых детей) пьют некипяченую водопроводную воду, а такое явление, как кулеры, в офисах или школах практически отсутствует. Благодаря тому что вода приходит с гор, ее качество и вкус не страдают даже во время серьезных ураганов и наводнений, которые случаются в Нью-Йорке практически каждый год.

Об экологической ситуации в городе можно судить еще и по тому, насколько комфортно чувствуют себя в городе животные, которых мы привыкли считать дикими. И я не имею в виду голубей и белок – кстати, белок в Нью-Йорке так много, что некоторые презрительно называют их «крысами с хорошим пиаром». Так вот, кроме белок, в черте города водятся еноты, скунсы, опоссумы, а в Бронксе, ближе к Йонкерсу, вдоль шоссе пасутся белохвостые олени. В прудах Центрального парка живут красноухие черепахи – потомки черепашек, выпущенных когда-то «на волю» безответственными владельцами. Им здешние условия пришлись по душе, и они стали активно размножаться; на несколько месяцев в году они впадают в спячку на дне прудов, а потом, когда лед тает, «размораживаются» и выползают на берег греться на солнышке.