Нью-Йорк

– Грет, у меня еще останутся дела, когда индейцы уйдут, – сказал ван Дейк вдогонку. – Мне нужно на бувери Смита. Половина шкурок его, помнишь? – Это была чистая правда, хотя он собирался заехать к фермеру не сегодня. – Передай детям, что буду завтра.

– А снова когда уедешь? – обернулась жена.

– Уеду? – улыбнулся он. – Теперь не скоро, через несколько месяцев.

Маргарета кивнула. Смягчилась?

– Тогда до завтра, – сказала она.

Какое-то время ни ван Дейк, ни Бледное Перо не произносили ни слова. Ему хотелось приобнять ее, утешить, но он не осмелился. Они молча шагали по улице, пока она не спросила:

– Это твоя жена?

– Да.

– Она хорошая женщина?

– Да. Хорошая.

Они прошли еще немного.

– Теперь ты отправишь меня обратно?

– Нет, – улыбнулся он. – Идем со мной, доченька.

На сборы ушло меньше часа. Ван Дейк послал одного из своих людей за конем. Купил еды и два одеяла. Затем, отдав индейцам распоряжения, кликнул Бледное Перо и выехал в путь.

Главным выездом из Нового Амстердама была широкая дорога, начинавшаяся перед фортом на рынке и уходившая к стене через западную половину города.

Ван Дейк ехал медленно. Довольная Бледное Перо шла рядом. Голландские дома вскоре сменились огородами и садами. Они достигли городской стены и миновали ворота с каменным бастионом. Широкий тракт протянулся на сотни ярдов мимо кладбища и мельницы. Потом повернул направо. Они продолжили путь по берегу Ист-Ривер, оставив позади небольшую табачную плантацию и болото. Спустя короткое время слева показался большой пруд, и от него дорога шла на север до конца острова.

Остров Манхэттен был странным местом: лишь пара миль в поперечнике, но целых тринадцать в длину. Нетронутые топи, девственные луга и леса, испещренные холмами и участками обнажившихся скальных пород, представляли собой замечательные индейские охотничьи угодья. Да и сама дорога, которой они шли, была старой индейской тропой.

Индейцы, населявшие остров, звались манатами, но это была лишь одна из многочисленных групп местных алгонкиноязычных племен. На Ист-Ривер в Бруклине жило племя канарси; за бухтой, близ широкого участка суши, который голландцы называли островом Статен – Стейтен-Айленд, селились раританы. Выше к северу по великой реке жили хакенсаки и таппаны. Десятки наименований. Белые люди сразу отметили красоту туземцев: мужчины были рослы и грациозны, женщины – с точеными, изящными чертами. Ван Дейк испытывал гордость, посматривая на шедшую рядом девочку.

Но белые редко утруждались изучать индейцев. Да и был бы он лучше, если бы не ее мать?

Даже Манхэттенская колония родилась по недоразумению. Получая товары от Петера Минёйта, местные индейцы не сомневались, что белые люди вручали им традиционные дары за право на охоту в их землях в течение пары сезонов. В Европе это назвали бы арендой. Поскольку индейцы не знали частной собственности на землю, им и в голову не пришло, что Минёйт покупал ее в вечное пользование. Ван Дейк с кривой усмешкой подумал, что праведным бюргерам Нового Амстердама и не было дела до их понимания. Голландские представления о землепользовании отличались практичностью: если застолбил землю, то и владеешь ею.

Неудивительно, что с годами возникли трения. Уязвленные индейцы перешли в нападение. Пришлось отказаться от колоний в верховьях реки. Даже здесь, на Манхэттене, серьезно пострадали два голландских поселения: Блумингдейл, что в нескольких милях к западу, и Гарлем на севере.

Но белый человек всегда побеждал и отвоевывал все больше территорий. Голландцам достались обширные земли вверх по реке. Датчанин Бронк заплатил индейцам за освобождение огромного участка суши севернее Манхэттена. Разрозненные кучки индейцев еще как-то перебивались на землях Бронка и в нетронутых районах Манхэттена, но тем дело и ограничилось.

Ван Дейк и Бледное Перо одолели миль пять и достигли лесного массива в центре острова, где голландец решил устроить привал. Свернув на тропку, которая уходила на запад, они прошли мимо лощин и скальных проплешин до земляничной поляны. Ван Дейк спешился и привязал коня к дереву. Расстелив одеяло, он пригласил Бледное Перо сесть.

– Ну-ка, посмотрим, что там у папы есть, – улыбнулся он.

Купить овсяные хлопья, изюм, орехи пекан и копченое мясо было довольно легко. Из них готовили смесь, которую индейцы называли «пеммикан». К нему прилагались голландский капустный салат и ржаной хлеб. Но ван Дейк прихватил и голландские сласти – печенье и шоколад, любимые всеми детьми. Сидя бок о бок, довольные отец и дочь разделили трапезу. Покончив с первым печеньем, Бледное Перо повернулась к нему и спросила:

– Как ты думаешь, мне нужно сделать татуировку?