Нью-Кробюзон. [Трилогия]

— О-о-о, господин Би, — издевательски пропищала она, — вы самый лучший из всех, кого я знала!

— Так-то лучше… — пробормотал он, подмигнув.

Они отперли дверь и вышли в коридор. Их приготовления оказались напрасны. В коридоре никого не было.

Откуда-то из глубины доносился шум больших мясорубок.

Глава 13

Проснувшись голова к голове с Айзеком, Лин еще долго неотрывно смотрела на него. Ее сяжки трепетали от его дыхания. Как давно, думалось ей, она не имела удовольствия видеть его таким.

Она осторожно повернулась на бок и погладила Айзека. Тот что-то пробормотал и закрыл рот. Его губы опадали и вздымались. Лин провела руками по его телу.

Она была довольна собой, довольна и горда тем, что удалось сделать прошлым вечером. Ей было плохо и одиноко, но, рискуя рассердить Айзека, она все же пришла непрошеной в его район. И тем не менее ей удалось провести вечер не зря.

Лин вовсе не собиралась вызывать у Айзека сочувствие к себе, однако гнев его улетучился слишком быстро, чтобы на это как-то повлияло ее поведение. Со смутным чувством удовлетворения она осознала: у нее действительно был измученный и подавленный вид, и не надо было убеждать Айзека в том, что она нуждается в его нежном участии. Он понимал ее волнения по одному движению ее головотуловища.

В попытках Айзека скрыть любовную связь была одна положительная сторона. Когда они шли по улице вместе, не касаясь друг друга, тихим шагом, это напоминало робкие ухаживания молодых представителей человеческой расы.

У хепри подобного не существовало. Головной секс для продолжения рода представлял собой неприятную обязанность, демографический долг. Самцы хепри были безмозглыми жуками, похожими на головотуловища самок, и Лин с радостью предпочла бы годами не испытывать, как кто-то ползает вверх-вниз по ее голове и спаривается. Секс ради удовольствия между женщинами был делом обычным и широко известным, но давно превратившимся в ритуал. Знаки заигрывания, отказа и согласия между индивидами или группами были столь же формальны, как и танцы. В них не было ничего общего с нервным эротичным сплетением языков молодых представителей человечества.

Лин достаточно впитала в себя человеческую культуру, чтобы согласиться с тем, чтобы Айзек следовал немного позади нее, когда они гуляют вместе по городу. До своей противозаконной гибридной связи Лин с восторгом относилась к сексу с себе подобными и мысленно презирала многословные, бессмысленные прельстительные речи, которые она иногда слышала в Нью-Кробюзоне от людей. Однако, к своему удивлению, иногда в Айзеке она замечала застенчивость и робкую дружескую привязанность, и ей это нравилось.

Прошлой ночью это стало еще заметнее, когда они шли холодными улицами к станции, а потом ехали над городом в сторону Пряной долины. Самое лучшее в этом было, конечно, то, что сексуальная разрядка, когда она наконец наступала, происходила необычайно мощно.

Едва дверь за ними закрылась, Айзек сжал Лин в объятиях, а она, обвив его руками, прижалась к нему. Желание пришло моментально. Не отпуская Айзека, Лин открыла свой панцирь и попросила его погладить ей крылья, что он и сделал дрожащими пальцами. Ему пришлось подождать, пока она насладится мужской ревностной страстью, а затем она увлекла его на кровать. Они катались вдвоем, пока он не лег на спину. Лин сбросила с себя одежду и стянула все с него. Затем оседлала его, а он стал гладить ее твердое головотуловище, потом руки спустились ниже, пробежав по ее телу, грудям, и крепко схватили за бедра.

Потом он приготовил ужин. Они ели и разговаривали. Лин ничего не сказала ему про господина Попурри. Она смутилась, когда Айзек спросил, отчего вчера вечером она была так печальна. Лин начала рассказывать ему полуправду о некоей большой и трудной скульптуре, которую она не может никому показать, а следовательно, не будет участвовать в конкурсе на приз Шинтакоста; о том, что место, где она работает, находится у черта на рогах, она не в состоянии сама найти или объяснить ему, где это.

Айзек выглядел очень заботливым. Может, это было напускное. Он знал, что его рассеянность и невнимательность, когда он занят работой над каким-нибудь проектом, обижает Лин. Он стал упрашивать, чтобы Лин сказала, где она работает.

Разумеется, она ничего не сказала.

Смахнув крошки и семечки, они легли спать. Во сне Айзек сжимал Лин в своих объятиях.

Проснувшись, Лин несколько долгих минут с наслаждением смотрела на Айзека, после чего встала и поджарила хлеб к завтраку. Почуяв запах, Айзек тоже поднялся и шутливо поцеловал Лин в шею и головобрюшко. Она погладила его по щекам своими сяжками.

«Тебе надо на работу сегодня утром?» — жестами спросила она через стол, в то время как ее челюсти пережевывали грейпфрут.

Айзек несколько смущенно оторвался от своего хлеба: