Ньюгейтская невеста

– То есть как?

– Когда я расстался с вами у дверей клуба, вы были почти в истерике и с трудом контролировали собственную речь. Вы ожидали, что я выберу пистолеты, но я выбрал сабли. Если бы я настаивал на своих правах, чего следовало ожидать от учителя фехтования, то вполне мог бы убить Бакстоуна. А вы, бедняга, остались бы ни с чем, да еще с обвинением в прямом и косвенном соучастии. Поэтому вы потеряли голову и спустили курок.

– Чертовски умно с вашей стороны, старина. Но вы не можете этого доказать.

– Могу, – возразил Даруэнт. – Таунсенд!

Старый раннер, положив нож на пол, полез в бездонный карман и вытащил скомканный грязный обрывок газеты.

– Когда вы приходили ко мне потом, – продолжал Даруэнт, – этот клочок бумаги выпал из-под вашего шикарного черного жилета с перламутровыми пуговицами и оказался на полу.

– Неужели?

– Да, и вы этого не заметили. Но вам хорошо известно, Джемми, что в качестве пыжей для пистолета обычно используют газету. Этот клочок, как видите, выглядит так, словно, перепачканный порохом, он оторвался, когда пыж заталкивали слишком поспешно. Я отправил его в письме к мистеру Таунсенду вместе с гонораром…

– Весьма щедрым гонораром, милорд!

– …и просьбой обыскать ваши комнаты на Честерфилд-стрит. Ну, Таунсенд?

Раннер выпятил брюшко и заговорил таким тоном, словно давал показания в суде:

– В назначенный день я и Том Джиллифлауэр обыскали вышеупомянутые апартаменты. В шкафу для сапог в спальне обнаружен старый тяжелый пистолет с выгравированным на нем именем обвиняемого. – Из объемистого кармана Таунсенд извлек пистолет и возвратил на прежнее место. – С помощью маленькой пилочки из дула удалось достать необожженные обрывки пыжа. Они вырваны из экземпляра «Тайме», куда был завернут пистолет. Найденный вами обрывок с датой точно подошел к этому экземпляру. Заявление о находке подписано Дж. Таунсендом, эсквайром, и Т. Джиллифлауэром.

– Какую же комедию вы разыграли, Джемми! – вновь заговорил Даруэнт. – Намекали, что меня обвинят в трусости, расписывали в красках, как насмехался Бакстоун над дуэлью на саблях, как будет реагировать на это haut monde![122] Но у меня были права, хотя вы пытались убедить меня, что они ничего не стоят, и любой дурак настаивал бы на них, если бы только не был метким стрелком. Однако вам удалось меня убедить, и, уходя, вы чуть не плакали из-за того, на что меня обрекли. – Даруэнт провел рукой по мокрым волосам. – Хотя только что вы пытались застрелить меня в спину.

– Я всего лишь мотылек, старина! Мотылек не может повредить.

Даруэнт повысил голос:

– Что скажете, господа присяжные? Виновен обвиняемый или нет?

– Виновен! – одновременно отозвались Элфред и Томас, шагнув вперед.

– Он грязный… – Кэролайн была не в силах продолжать.

– Пожива для палача, – кивнул Таунсенд, снова ковыряя зубы ножом.

– Вы не имеете права держать меня здесь! – почти шепотом произнес Джемми.

– И судить вас тоже пока не имеем права, – согласился Даруэнт. – Но вы получите справедливый шанс. Загляните в нижнее отделение буфета и выберите оружие.

– Оружие?!

– Да.

Тело Джемми напряглось. Он медленно двинулся вперед, остановившись под люстрой. Свечи среди стеклянных призм догорали и начали подтекать, но ни хозяева, ни гости этого не замечали.

– Послушайте, старина! – Джемми судорожно глотнул. – Я не трус, уверяю вас. Вы бы удивились, увидев, как я владею саблей. Но рисковать жизнью… – Его голос перешел в почти женский визг. – Это немыслимо, Дик! Только дураки способны на такое! Лежать под землей, где нет ни альбомов для стихов, ни модной одежды! Я не стану с вами драться! Вы не можете меня заставить!

Громкий звук заставил всех вздрогнуть, но они сообразили, что Джемми тут ни при чем – это распахнулась парадная дверь.

В столовую величавой походкой шагнул мистер Хьюберт Малберри, в белой шляпе, сдвинутой на ухо.

– Отойдите от него! – рявкнул он.

Адвокат не был пьян – он выпил всего лишь три или четыре стакана бренди, чтобы поднять дух и прочистить мозги. Малберри снял шляпу таким царственным жестом, что Томас тотчас подбежал забрать ее.

– Кто вы такой, черт возьми? – огрызнулся Таунсенд, хотя отлично знал и мистера Малберри, и его умственные способности.

– Замолчите, вы, подонок с Боу-стрит! – цыкнул на него адвокат. – И позвольте юристу представить доказательства!

Таунсенд не лгал, утверждая, что он лучший ловец воров. Когда он умер шестнадцать лет спустя, то оставил двадцать тысяч фунтов, полученных в качестве гонораров и знаков благодарности королевской семьи. Но он безропотно уступил Хьюберту Малберри, так как сразу понял, что неряха адвокат знает правду.

Малберри посмотрел на Даруэнта, и его взгляд смягчился.

– Я потратил кучу времени, приятель, на визит в отель «Стивене», чтобы узнать, действительно ли вас прикончили. Насколько я понимаю, сейчас вы даете объяснения этим добрым людям?

– Вы слышали?

– Не стану отрицать – я слушал, стоя у парадной двери. Вы рассуждали логично, Дик. – Малберри набрал воздух в легкие. – Но…

– Но – что?

Адвокат указал на Джемми Флетчера:

– Но вы обвинили не того человека.