Нюх-нюх, вперёд!

— Здесь живу я, — удивляется профессор. — А Нюх-нюх — это моя машина.

— Тогда не поможете ли вы нам, профессор? В лесу потерялась девочка. Совсем маленькая. В синем платье и красных сандаликах.

— Цвет Нюх-нюху не поможет. Он должен понюхать её вещи.

— И Будик тоже, — не терпится Таку.

— Я принёс, — говорит милиционер. — Вот её любимый заяц. Я его в пластиковый кулёк положил, чтобы запах не выветрился.

Понюхали (даже профессор и Так) — и в путь. Бросились в лес Нюх-нюх и Будик. Волнуется милиционер — найдут ли. Успокаивает его профессор:

— Сейчас с девочкой говорить будете.

Бежит Нюх-нюх по лесу. Объехал муравейник, переехал по бревну через глубокий ручей.

«Гав, гав», — уже лает Будик из лесу.

«Сейчас увидим, кто лучшая пограничная собака», — потирает руки Так.

Раздвигаются кусты и выходит на поляну заяц с поднятыми кверху лапами. За ним с палкой-ружьём выступает Будик. Подвёл и посадил лесного зайца с игрушечным рядом. Смотрит — сравнивает. Похож. Только почему смеются все?

А Нюх-нюх бежит по берегу озера. Все уголки его обходит. Где-то тут, где-то тут. Плачет под деревом девочка. Она!

— Девочка, девочка, я тебя слышу, не плачь. Поднимайся и иди за Нюх-нюхом. Он тебя приведёт к маме и папе, — говорит профессор по радио. Обрадовалась девочка и побежала за Нюх-нюхом.

Идёт по лесу волк. Видит, заяц смотрит на тропинку, да ещё затылок чешет от удивления.

Прыгнул на него волк, да и сам в воздухе от удивления затормозил и плюхнулся на землю. По тропинке перед девочкой что-то непонятное бежит. Очень странный зверь с лампочками мигающими.

Попробовать? Вышел волк на тропинку и пасть раскрыл. Обедать пора.

— Волк? — переспрашивает профессор на другом конце леса. — В атаку!

А сам подпрыгивает и потирает руки. Как мы ему…

Подъехал Нюх-нюх к волку и пустил в него электрический заряд. Затрясся волк — поднеси к нему гирлянду разноцветных лампочек, сразу загорится. Распластался волк на земле, смотрит, как мимо него прошли девочка и Нюх-нюх. Лапой шевельнуть не может. И поделом.

А за лесом ликованье: девочка нашлась.

Отпустили зайца лесного с подарком — зайцем из магазина.

Беги, косой!

И домой поехали. В милицейской коляске. А возле дома фоторепортёры щёлкают, кинооператоры снимают и телевидение передачи прямо из квартиры ведёт. Все Нюх-нюхом интересуются. И ведь правда интересно.

Похищение

Не только хорошие люди заинтересовались Нюх-нюхом, но и плохие тоже.

Ночь. Спит профессор. Не слышит, как скрытно подъехала к дому машина. Вышел из неё плохой человек по фамилии Барбарисов. Один ус вверх смотрит, другой — вниз. Очки чёрные надел, чтобы кругом ещё темнее было. Посмотришь на него — почти пират. Только не одноногий и не одноглазый. А душа всё равно чёрная. Поэтому он ночь больше всего и любит. Не заметен он тогда, чёрный Барбарисов.

— Здесь он живёт, — шепчет. — Я его выманю, — приговаривает. А из кармана газета торчит. «Нюх-нюх — спаситель девочки» на ней написано, и фотография там же.

Достаёт Барбарисов из машины гуся жареного. Забегал его нос, хорошо пахнет гусь. Ох и пахнет! Насадил гуся на палку, к форточке подносит. Только не видно Нюх-нюха. Что он — гусей не нюхал?

Расстроился Барбарисов, бросил гуся в кусты. Побежал снова к машине и выносит из неё авоську духов.

— Ландыши, ландыши, мая букет, — поёт и отвинчивает крышечку. — Ну и запах, ну и запах, — и мостовую поливает.

Посмотрел на форточку, прислушался. Тихо. Стал тогда остальные свои духи доставать и хлопать об асфальт. «Роза» — бах! «Сирень» — бах! Такой аромат стоит!

Заволновался Нюх-нюх, но потом успокоился. Всё это у него есть. У них с профессором почти все запахи есть. Вон сколько колбочек. Вот каких-то новых, если их придумают, таких нет. А известные все уже есть.

Достал Барбарисов химические реактивы и пробирки. Стал запахи изобретать, чтобы Нюх-нюха выманить. Из одной в другую наливает — нюхает. То радуется его лицо, то за нос схватится — дурно. То опять принюхивается.

От такой симфонии новых запахов не выдержал Нюх-нюх. Разогнался и прыгнул в форточку.

Словил Барбарисов в мешок Нюх-нюха и увёз его на своей чёрной машине в чёрную ночь.

Домой привёз, стал уму-разуму учить. Антенну-хвост пилит и приговаривает:

— Мне золото давай, очень золото люблю. Будешь по земле ходить, для меня клады открывать.

Наутро надел на Нюх-нюха металлическую цепь. Одно кольцо себе на руку, одно на Нюх-нюхе защёлкнул. Не убежишь. Натянул на Нюх-нюха шкуру барашка, чтобы его никто не узнал. Набрал код золота и пошёл за город.

Едет по шоссе милиционер. Останавливается.

— Это кто у вас, гражданин Барбарисов?

— Это… бэ, бэ… — заблеял Барбарисов. — Барашек это. Домашний мой. Гуляем мы с ним. А что — нельзя?

— Можно-можно, — поехал милиционер дальше.

Зашли в лес.

— Ищи, — кричит Барбарисов.

Побежал Нюх-нюх, он машина. Ему код золота набрали — надо бежать. Еле успевает за ним Барбарисов. Ведь зарядки не делает. Умаялся весь. Язык, как у собаки, наружу смотрит. Воды просит.

Наконец остановился Нюх-нюх. Тут.

Облазил на четвереньках Барбарисов полянку — кольцо золотое нашёл. Потерял кто-то. Одел на палец, радуется.