Ньюкомы, жизнеописание одной весьма почтенной семьи (книга 1)

И вправду, трудно было не любоваться этой прелестной малюткой, когда она ухаживала за дядюшкой Джеймсом и его старым другом, полковником. Последний скоро привязался к Рози не меньше самого Джеймса Бинни, чье лицо неизменно расплывалось в улыбке, едва он на нее взглядывал. Она поистине угадывала все его желания и порхала по комнате, исполняя их. Когда он ехал на прогулку, она вскакивала в коляску и обертывала ему ноги шалью: Джеймс теперь был зябок и ленив. Сама она усаживалась против него и без конца ему улыбалась, а когда он задремывал, спешила укутать его шею еще одним платком. Сомневаюсь, чтобы она понимала его шутки, однако, слушая их, всегда улыбалась мило и ласково. А как она бросалась его целовать и в какой приходила восторг, если он приносил ей букет для бала. Однажды, когда она собиралась на бал, в гостиной миссис Маккензи появились оба старика, Джеймс и Томас, и у каждого в руках было по букету для Рози. То-то они посмеялись!

- Ах ты, наша маленькая Сусанна! - проговорил Джеймс, получив свою обычную награду. - А теперь ступай, поцелуй второго старца.

Рози не сразу постигла смысл этой шутки, ведь смеяться чужим остротам было легче, чем понимать их; но потом, когда ей объяснили, в чем дело, она подошла к полковнику Ньюкому и прижалась своей хорошенькой свеженькой щечкой к его седым усам, - тут, наверное, всякий залюбовался бы ею.

- Ей-богу, не знаю, кто из вас больше покраснел, - пошутил Джеймс Бинни; и в самом деле, лицо старика, как и лицо девушки, залил милый румянец смущения.

В тот же день, точно небу было угодно засыпать мисс Рози цветами, к обеду пожаловал не кто иной, как капитан Хоби и принес еще один букет. Дядюшка Джеймс по этому поводу сказал, что Рози должна будет ехать на бал, увешанная букетами, как краснокожий - скальпами.

- Боже правый! - восклицает миссис Маккензи.

- Помилуйте, дядюшка! - удивляется мисс Рози. - Какие вы страсти говорите!

Гоби напомнил миссис Мак про вождя индейского племени Хукамагуша, она, конечно, видела его в Квебеке, где стоял Сто пятидесятый полк, - так его вигвам был весь завешан скальпами; а сам он целыми днями валялся пьяный где-нибудь около казармы и смертным боем бил свою бедную жену европеянку.

И тут в комнате появляется мистер Клаив Ньюком, и веселые шутки и щебетанье почему-то смолкают.

Неужели же Клайв тоже принес букет? Нет, о букете он как-то не, подумал. Он одет во все черное, носит кудри до плеч, длинные усы и меланхолическую эспаньолку. Он очень хорош собой, но мрачен, как гробовщик. И вот Джеймс Бинни говорит:

- Помнишь, Том, тебя когда-то величали "рыцарем печального образа"? Так, ей-богу, Клайв унаследовал отцовское обличье. - Затем Джеймс восклицает: - А теперь за стол! - и направляется в столовую, подхватив под руку миссис Пенденнис; Рози цепляется за полковника, Гоби шествует об руку с миссис Мак, оба - весьма довольные друг другом; и я так и не знаю, с каким же из трех букетов поехала на бал красавица Рози.

Наше пребывание у друзей в Брюсселе не могло продлиться больше месяца, поскольку к концу этого срока нас ждали на родине еще одни друзья, которые были так любезны, что пожелали видеть у себя миссис Пенденнис со всем ее кортежем: нянькой, малюткой и супругом. И вот мы распростились с Рози и полковой дамой, с обоими нашими славными стариками и юным меланхоликом Клайвом, - тот проводил нас до Антверпена и совершенно покорил сердце Лоры тем, как бережно он нес ее малыша, когда мы садились на пароход. Бедняга, до чего он был грустен во время расставания с нами! Глаза его, казалось, смотрели не на нас, а куда-то вдаль, где витали его мысли. Он тут же побрел с пристани, понурый, с неизменной сигарой во рту, погруженный в свои печальные думы; его, очевидно, совсем не занимало, остаемся мы или уезжаем.

- По-моему, напрасно они поселились в Брюсселе, - говорит Лора, сидя со мной на палубе, пока наш малыш спокойно лопочет рядом, а ленивые воды Шельды тихо несут нас вперед.

- Кто? Ньюкомы? Они же прекрасно устроились. У них отличный метрдотель и превосходная кухня, и ваш младенец, сударыня, здоров, как никогда.

- Ненаглядное мое дитятко! - Ненаглядное дитятко издает радостные крики, прыгает на руках у няньки и тянется пухлой ручонкой за печеньем, которое протягивает ему маменька. - А я все не перестаю думать, Артур, что Рози была бы гораздо счастливее в качестве миссис Хоби, нежели миссис Ньюком.

- А кто, собственно, думает, что она станет миссис Ньюком?

- Ее мать, дядя и отец Клайва. С тех пор как полковник разбогател, миссис Маккензи, по-моему, узрела в Клайве кучу достоинств. А Рози поступит так, как велит маменька. Если Клайв окажется столь же покладист, дядя Джеймс с полковником будут просто счастливы. Дядя Джеймс всей душой жаждет этого брака (они с сестрой в этом единодушны). Вчера вечером он сказал мне, что если он увидит обоих детей счастливыми, то прочтет "Nunc dimittis" {Ныне отпущаеши... (лат.).} и будет чувствовать себя спокойно даже в чистилище.

- Ну, а ты что ответила?