Ньюкомы, жизнеописание одной весьма почтенной семьи (книга 1)

Когда вы гостите в каком-нибудь поместье, поосмотрительней пользуйтесь промокательной бумагой. Лучше вообще привозить с собой свой бювар. Если кто из моих любезных читателей усвоит это нехитрое правило, скольких бед он, возможно, избегнет и, более того - сколько получит удовольствия, исследуя листы пропускной бумаги на столе в спальне, где накануне ночевал его приятель. Вот так однажды я вырезал из бювара кусочек промокашки с отпечатком надписи, сделанной хорошо мне знакомым и предельно разборчивым почерком Чарльза Слайбутса: "Мисс Эмили Харрингтон, Джеймс-стрит, Букингем-Гейт, Лондон", - ясно, как на конверте, врученном адресату. Показав этот листок многим знакомым, я вложил его в конверт вместе с запиской и отправил мистеру Слайбутсу, и спустя три месяца он женился на мисс Харрингтон. В другой раз я обнаружил в клубном бюваре страничку, Не менее отчетливую, чем та, что сейчас перед вами, благодаря которой любой соклубник его сиятельства графа Бейракрса мог узнать о плачевном состоянии его дел:

"Любезный Грин, боюсь, что никак не сумею оплатить вексель на восемьсот пятьдесят шесть фунтов стерлингов, срок которому истекает во втор..." Таким же образом, задумав однажды написать какую-то записку и взяв с этой целью бювар в гостиной принцессы де Монконтур в Розбери, я, к великому своему изумлению, обнаружил неоспоримое доказательство того, что жена моя находится в тайной переписке с неким джентльменом, обитающим за границей!

"Полковнику Ньюкому, кавалеру ордена Бани третьей степени, Montagne de la Cour, Брюссель", - прочел я слова, написанные рукой этой молодой женщины; как раз в ту самую минуту, когда я раскрыл ее преступление, Она вошла в комнату, и я, обернувшись к ней, спросил:

- О чем это вы писали полковнику Ньюкому, сударыня?

- Просила его прислать мне кружев, - ответила она.

- Для моих ночных колпаков, не так ли, дорогая? Ведь он такой знаток кружев! Жаль, ты не сказала мне, что пишешь ему, я бы тоже передал ему поручение. Мне кое-что нужно из Брюсселя. Письмо, что... уже ушло? (Этим хитрым маневром, как вы догадываетесь, я давал понять, что хотел бы заглянуть в него.)

- Да... ушло... - говорит Лора. - А что тебе нужно из Брюсселя, Пен?

- Брюссельской капусты, любовь моя. Она там особенно вкусна.

- Ну хочешь, я попрошу его, чтобы он прислал письмо обратно? - с тревогой вопрошает бедная Лора; она решила, что муж обижен - иначе, к чему этот иронический тон?

- Нет, дорогая! Ты можешь не требовать этого письма обратно и даже не пересказывать мне его содержание. Держу пари на сто ярдов кружева для ночного колпака, - а вам ли не знать, сударыня, что меня трудно околпачить! - так вот, пари держу, что догадываюсь, о чем ты писала нашему другу под предлогом покупки кружев.

- Но, право же, он обещал мне прислать их! Леди Рокминстер дала мне на них двадцать фунтов... - чуть слышно говорит Лора.

- Прикрываясь этой просьбой, ты послала письмо любовного содержания. Ты хочешь знать, все ли еще Клайв верен прежней страсти. Тебе кажется, что путь к сердцу душечки Этель открыт. Еще тебе кажется, что миссис Мейсон очень стареет и дряхлеет, и встреча с ее любимцем была бы...

- Ах, Пен, послушай, неужто ты вскрыл письмо?! - спрашивает Лора. Это препирательство заканчивается вполне добродушным смехом и еще кое-какими бессловесными изъявлениями нежности. Нет, мистер Пенденнис не вскрывал письма, но он знает его автора и тешит себя мыслью, что знает женскую душу вообще.

- Где вы только набрались подобного опыта, сэр? - осведомляется миссис Лора. На этот вопрос муж отвечает ей тем же способом, что и прежде.

- И почему бы бедному мальчику не обрести счастья, мой друг? продолжает Лора, прижимаясь к мужу. - Я уверена, что Этель любит его. Мне бы больше хотелось видеть ее женой милого ей славного юноши, нежели обладательницей множества замков и корон. Представьте себе, что вы женились бы на мисс Амори, сэр, каким бы черствым светским господином вы сейчас были, меж тем как...

- ...став покорным рабом хорошей и доброй женщины, я и сам оказался не так уж плох! - восклицает ее образцовый муж. - Все добрые женщины, как известно, свахи; а этих двоих ты затеяла поженить с той самой поры, как впервые увидела их вместе. Итак, сударыня, раз уж я не читал вашего письма к полковнику (хотя частично и отгадал его содержание), поведайте мне, о чем вы писали. Уж не сообщили ли вы полковнику о разрыве Этель с Фаринтошем?

Лора призналась, что кое о чем намекнула.

- Чего доброго, ты еще написала, что Этель весьма расположена к Клайву?

- Ах, что ты, мой друг!..