Ньюкомы, жизнеописание одной весьма почтенной семьи (книга 1)

- Не моя вина, что мы не увиделись раньше. Я ппсал вам, что получил ваше письмо лишь месяц назад. И на второе мое письмо из Рима вы так и не ответили. Ваше письмо долго лежало на почте и было переслано мне в Неаполь.

- Куда? - переспросила Этель,

- Я встретил там лорда Кью.

Этель, сияя улыбками, посылала воздушные поцелуи двойняшкам, проходившим мимо со своей маменькой.

- Значит, вы встретили - здравствуйте, здравствуйте! - лорда Кью?

- И, повидавшись с ним, тут же примчался в Англию, - закончил Клайв.

Этель строго посмотрела на него,

- Как мне вас понимать,, Клайв?. Вы примчались в Англию, потому что в Неаполе было слишком жарко и потому что соскучились по своим близким,, n'est-ce pas {Не правда ли? (франц.).}? Мама так рада была вас видеть. Она ведь любит вас как родного сына.

- Как этого ангела Барнса? Быть не может! - воскликнул с горечью Кяайв.

Этель еще раз поглядела на него. Ей сейчас ужасно хотелось обходиться с Клайвом, как с младшим - этаким не очень еще самостоятельным братцем лет тринадцати. Однако в его облике и манерах было что-то, не допускавшее такого обращения.

- Почему вы не приехали месяцем раньше - посмотрели бы на свадьбу. Все было так мило. Съехался весь свет. Клара и даже Барнс выглядели просто очаровательно.

- О, это, наверно, было бесподобно! - подхватил Клайв. - Трогательное зрелище, я уверен. Бедняга Чарльз Белсайз не мог присутствовать, потому что скончался его брат и он...

- И что?.. Договаривайте, мистер Ньюком! - воскликнула барышня в сильном гневе; ее розовые ноздри трепетали. - Вот уж не думала, что, повстречавшись после стольких месяцев разлуки, вам захочется меня оскорбить... да-да, оскорбить упоминанием этого имени.

- Покорнейше прошу прощения, - оказал Клайв, отвешивая церемонный поклон. - Избави бог, чтобы я хотел вас как-нибудь обидеть, Этель! Нынче, как вы изволили заметить, мой первый выход в свет. Поэтому я и говорю о вещах и людях, коих мне, наверно, не следовало касаться. Мне ведь надлежало говорить о бутоньерках, не так ли? Это, как вы изволили заметить, самая подходящая тема для разговора. Значит и о родственниках лучше было не упоминать. Ведь мистер Белсайз благодаря этому браку сподобился стать вам как бы родней, и даже я в какой-то мере могу теперь хвастаться родством с ним. Экая честь для меня!

- Бог мой, что все это значит! - вскричала мисс Этель, удивленная и, возможно, встревоженная. Клайв и сам едва ли понимал. Все время, пока он разговаривал с ней, в нем нарастало раздражение; он подавлял в себе гнев, охвативший его при виде толпившихся вкруг нее молодых людей; все в нем возмущалось против собственной унизительной покорности, и он злился на самого себя за то восторженное нетерпение, с который кинулся на первый ее зов.

- Это значит, Этель... - произнес он, решаясь все высказать, - что, если кто-то проделывает тысячу миль, чтобы повидать вас и пожать вам руку, ее надо протягивать поласковее, чем это сделали вы; что, когда день за днем в вашу дверь стучится родственник, его надо постараться принять; при встрече держаться с ним как со старым другом, а не так, как держались вы, когда леди Кью соизволила впустить меня; и не так, как вы обходитесь с этими дураками, что толпятся вкруг вас от нечего делать! - выпалил Клайв в великой ярости, скрестив на груди руки и окидывая свирепым взглядом ни в чем не повинных молодых франтов; он продолжал смотреть на них так, точно сейчас взял бы да и столкнул их лбами. - Кажется, я отнимаю мисс Ньюком у ее поклонников?

- Об этом не мне судить, - ответила она мягко. Поклонники действительно отступили. Но она видела, что он злится, и это доставляло ей удовольствие.

- Тот молодой человек, что подходил к вам, - продолжал Клайв, - сэр Джон, кажется...

- Вы недовольны, что я его отослала? - спросила Этель, протягивая ему руку. - Слышите, музыка! Давайте повальсируем. Неужто же вы не знаете, что стучались не в мою дверь? - произнесла она и заглянула ему в лицо просто и ласково, как в былые дни. Она победительницей закружилась с ним по зале, затмевая остальных красавиц; она хорошела с каждым туром вальса - румянец заливал ее щеки, глаза сверкали все ярче. Лишь когда смолкла музыка, она села на место, тяжело дыша и сияя улыбкой, - вот такой же мне запомнилась Тальони после своего триумфального pas seul {Сольного номера (франц.).} (господи, это было тысячу лет назад!). Этель кивком поблагодарила Клайва. Казалось, между ними наступило полное примирение. Как раз под конец вальса в залу вошла леди Кью; увидев кавалера Этель, она нахмурилась. Но в ответ на ее упреки, внучка только пожала своими прекрасными плечиками, глянула так, точно хотела сказать: "Je le veux" {Мне так угодно (франц.).}, - и, подав бабушке руку, с покровительственным видом увела ее прочь.