Ньюкомы, жизнеописание одной весьма почтенной семьи (книга 1)

Барнс Ньюком был отменно любезен со всеми своими гостями: каждому из них, начиная от тетушки Хобсон и кончая вашим покорным слугой, он имел сказать что-нибудь приятное. Даже своему кузену Сэмюелу Ньюкому, неуклюжему малому с прыщавым лицом, Барнс нашел что сказать, потолковав с ним самым любезным образом о Королевском колледже, украшением коего был сей юноша. Он похвалил заведение, поздравил с успехами юного Сэма и тем сразил не только его, но и его маменьку. Поговорил с дядей Хобсоном о его урожаях, с Клайвом о его картинах, со мной - о том, какой фурор произвела в парламенте такая-то статья из "Пэл-Мэл": министр финансов просто рассвирепел, а лорд Джон покатился со смеху, читая эти нападки, - словом, наш хозяин в тот день держался до невозможности приветливо. Леди Клара была очень миловидна: она немного пополнела со времени замужества, и это только шло ей. Она больше молчала, но ведь слева от нее сидел дядюшка Хобсон, а с ним у ее милости не могло быть много общего; место по правую ее руку по-прежнему пустовало. Охотней всего она разговаривала с Клайвом, который, как выяснилось, написал прелестный портрет ее и ее дочурки, за что мать, а также и отец, были ему весьма признательны.

Чем же была вызвана эта перемена в манерах Барнса? Нашими ли достоинствами, или улучшением его характера? За два года, охватившие события всех предшествующих глав, автор сих строк получил наследство, однако столь небольшое, что оно не могло быть причиной обходительности банкира; и я приписал любезность сэра Барнса Ньюкома желанию быть со мной в добрых отношениях. Ну, а для примирения с лордом Хайгетом и Клайвом имелись, как вы сейчас узнаете, свои причины.

Лорд Хайгет, получив в наследство титул и состояние родителя, заплатил сполна все свои долги и навсегда распрощался с грехами юности. Его милость держал у "Братьев Хобсон" солидный капитал. Прискорбные события трехлетней давности, очевидно, были забыты: джентльмены не могут всю жизнь умирать от любви, пребывать в отчаянии и ссориться насмерть. Вступив во владение имуществом, Хайгет выказал необычайную щедрость по отношению к Кочетту, который вечно находился в стесненных обстоятельствах; и когда скончался старый лорд Плимутрок и ему наследовал Кочетт, в Шантеклере состоялась вполне мирная встреча между Хайгетом, Барнсом Ньюкомом и его супругой. Старая леди Кью и мисс Ньгоком тоже гостили тогда в Шантеклере, и лорд Хайгет откровенно выражал свое восхищение этой молодой особой и, как рассказывали, осадил Фарйнтоша, назвав его пошлым болтуном за то, что тот посмел непочтительно говорить о ней. Но поскольку было известно, что на девушку имеет виды человек с титулом маркиза, лорд Хайгет, vous concevez {Вы понимаете (франц.).}, не решился портить ему игру и покинул Шантеклер, заявив, что ему всегда не везло в любви. Когда же графиня Кью из-за приступа люмбаго вынуждена была поехать лечиться в Виши, Хайгет сказал Барнсу:

- Пригласили бы свою прелестную сестрицу погостить к себе в Лондон. Она помрет со скуки, если будет жить со старухой в Виши или с матерью в Регби. Леди Анна переселилась туда, чтобы дать образование своим сыновьям.

И вот мисс Ньюком перебралась к брату и невестке, в чьем доме мы только что имели честь ее видеть.

Когда Кочетт появился в палате лордов, его представили собранию пэров Хайгет и Кью, как перед тем Хайгета официально ввел туда Кью. Итак, теперь эти три джентльмена ездили в золоченых каретах, и каждый из них имел баронетскую корону, как то случилось бы и с тобой, мой уважаемый юный друг, будь ты старшим сыном какого-нибудь пэра и переживи своего батюшку. Теперь, разбогатев, они, надо надеяться, станут паиньками. Кью, как мы знаем, женился на одной из девиц Плимутрок, на второй из сестер - Генриетте Пуллярд, которая тогда, помните, резвилась себе в Баден-Бадене и нисколько его не боялась. Читатель, коему мимоходом мы показали эту девицу, и в мыслях не имел, что это юное существо со временем сделается графиней. Однако мы уже в те поры, когда она гуляла со своей гувернанткой, шалила с сестренками, усаживалась обедать в час пополудни и ходила в передничке, - уже в те поры мы втайне почитали ее как будущую графиню Кью и мать виконта Уолема.