Ньюкомы, жизнеописание одной весьма почтенной семьи (книга 1)

Болгарского посла отозвали, и дом леди Анны Ньюком на Парк-Лейн оказался свободен, так что хозяйка вернулась со своей семьей в Лондон на этот ответственный сезон, и теперь все они снова восседали в мрачной столовой под портретом усопшего сэра Брайена. В доме ожило какое-то подобие былого великолепия; леди Анна стала устраивать приемы, и среди прочих развлечений был дан восхитительный бал, на котором впервые появилась в свете вторая мисс Ньюком - хорошенькая мисс Элис, ожидавшая быть представленной ко двору новой маркизой Фаринтош. Все младшие сестрицы были, разумеется, в восторге, что их прелестная Этель скоро станет прелестной маркизой и, когда они подрастут, будет представлять их одну за другой разным обаятельным молодым графам, герцогам и маркизам, за которых они выйдут замуж и тоже станут носить бриллианты и коронки. Здесь же на балу у леди Анны я увидел своего знакомца, молодого Мамфор-да, собиравшегося покинуть стены Регби, где он был старшим учеником, и осенью поступить в Оксфорд; а сейчас он мрачно смотрит, как кружится по зале в объятьях виконта Бастингтона мисс Элис, та самая мисс Элис, с чьей маменькой он распивал чаи и ради чьих прекрасных глаз писал стихотворные сочинения за Элфреда Ньюкома и спасал его от порки. Бедный Мамфорд! Мрачно бродит он из угла в угол, и юный Элфред, ученик четвертого класса, покровительствует ему, - ведь он не знает ни души в этой говорливой столичной толпе; его юное лицо может потягаться бледностью с огромным белым галстуком, который он два часа назад с волнением и сердечным трепетом завязывал у себя на Тэвисток.

Рядом с этими молодыми людьми, украшенный столь же пышным галстуком, находился Сэм Ньюком, - тот старался держаться поодаль от своей маменьки и сестры.

Миссис Хобсон даже надела для столь торжественного случая чистые перчатки. Сэм во все глаза глядел на этих "графьев"; настоял, чтоб его представили Фаринтошу, с грациозной развязностью поздравил его светлость с помолвкой и опять продолжал проталкиваться сквозь толпу, цепляясь за фалды Элфреда. Я слышал, как юный Элфред сказал кузену: "Пожалуйста, не зови меня Эл!" Заметив меня, мистер Сэмюел подбежал к нам на правах старого знакомого. Он тут же изволил сообщить мне, что, по его мнению, Фаринтош чертовски заносчив. Даже моя супруга вынуждена была согласиться, что мистер Сэм препротивный мальчишка.

Так, значит, это ради юного Элфреда, ради его братьев и сестриц, коим требуется в жизни помощь и протекция, собиралась Этель отказаться от свободы и, возможно, даже от сердечной склонности и вручить свою судьбу молодому маркизу. Видя в ней девушку, которая жертвует собой во имя интересов семьи, мы невольно ощущали к ней какую-то грустную симпатию. Мы с женой наблюдали, как она, строгая и прекрасная, проходила в роли хозяйки по комнатам материнского дома, отвечая на приветствия, выслушивая комплименты, беседуя с разными знакомыми, с кичливыми родственниками жениха и с ним самим - его она выслушивала с почтением, по временам слегка улыбаясь. Дамы из клана его светлости и его сородичи подходили друг за дружкой, чтобы поздравить невесту и ее счастливую маменьку. Старая леди Кью прямо-таки сияла (если только можно уподобить сиянию взгляд этих темных старушечьих глаз). Она сидела отдельно в маленькой комнате, куда гости ходили к ней на поклон. Мы с женой нечаянно забрели в это святилище. Леди Кью хмуро глянула поверх своей клюки, но не подала и вида, что узнает меня. "Что за страшное лицо у этой старухи!" - шепнула мне Лора, когда мы покинули эту мрачную особу.

А тут еще Сомненье (как ему свойственно) принялось нашептывать мне всякие мысли:

- Только ли ради братьев и сестер жертвует собою мисс Этель? А не ради ли светского триумфа, коронки, прекрасных домов и замков?

- Когда поступки наших друзей могут быть истолкованы двояко, надо стараться верить в их лучшие побуждения, - заметила Лора. - И все же, я рада, что Клайв, бедняжка, не женится на ней - он не был бы с ней счастлив. Она принадлежит большому свету; она провела в нем всю жизнь; Клайв же мог бы войти туда лишь в качестве ее спутника. А вы знаете, сэр, как бывает скверно, когда мы обретаем превосходство над нашими мужьями, - добавила миссис Лора, приседая.

Вскоре она объявила, что в комнатах ужасная духота; просто она рвалась домой взглянуть на своего малютку. Покидая залу, мы узрели сэра Барнса Ньюкома, который, сияя улыбками, раскланивался направо и налево и задушевно беседовал с сестрой и маркизом Фаринтошем. Тут неожиданно сэра Барнса потеснил генерал-лейтенант сэр Томас де Бутс, кавалер ордена Бани первой степени; заметив, кому именно он наступил на ногу, его превосходительство буркнул: "Гм!.. Простите!" - и, повернувшись к баронету спиной, принялся поздравлять Этель и ее жениха.

- Имел честь служить вместе с батюшкой вашей светлости в Испании. Рад представиться вашей светлости, - говорит сэр Томас. Этель кланяется нам, когда мы направляемся к выходу, и дальнейшие слова сэра Томаса уже не доносятся до нашего слуха.