Ньюкомы, жизнеописание одной весьма почтенной семьи, составленное Артуром Пенденнисом, эсквайром (книга 2)

— Разве, поняв, что не вы, — продолжала она, — а ваш титул, богатство, знатность прельщали меня и чуть было не стали моей добычей, могу я не чувствовать унижения, могу не просить бога и вас простить меня? Вспомните, какие ложные клятвы принуждена была давать бедная Клара и что из этого вышло. А мы все стояли рядом и слушали ее без содрогания. И даже хвалили ее. Какому позору и несчастью мы обрекли ее! И как могли мои и ее родители послать ее на эту Голгофу! Если бы не все мы, ее жизнь была бы счастливой и безупречной. Пример этой бедняжки перед моими глазами: не бегство ее, нет, такого бы со мной не случилось, я знаю, — но ее вечное одиночество, в печали растраченная молодость, и тяжкая судьба моего брата, и все его дурные свойства, в сто крат усугубленные этой злосчастной женитьбой, — нет, надо остановиться, пока не поздно, и взять назад обещание, которое доставило бы вам только горе, если бы я выполнила его. Я прошу у вас прощения, что обманула вас, лорд Фаринтош, и стыжусь, что позволила склонить себя на этот шаг.

— Как! — вскричал молодой маркиз. — Вы хотите сказать, что бросаете меня? И это после всех моих жертв и доказательств любви, помешавшей мне расстаться с вами, несмотря… несмотря на этот позор в вашем семействе; после того, как моя маменька на коленях упрашивала меня расторгнуть эту помолвку, но я — я не согласился; после того, как вся кофейня Уайта шутила и смеялась надо мной, а друзья — мои и моей семьи, — готовые за меня в огонь и воду, увещевали меня и говорили: "Не будь глупцом, Фаринтош, порви эту помолвку!"; и все же я не отступил, потому что, видит бог, я люблю вас, и еще потому, что давши слово, я держу его, как положено мужчине и джентльмену. И теперь вы — вы меня бросаете! Это же позор! Это бесчестье! И в глазах Фаринтоша снова заблестели слезы — слезы гнева и возмущения.

— Позорно то, как я вела себя раньше, милорд, — смиренно отвечала Этель, — и я еще раз прошу у вас за это прощения. А сегодня я лишь сказала вам правду и терзаюсь душой за ту ложь, вероломную ложь, которую открыла вам, так жестоко ранив тем ваше благородное сердце.

— Да, это настоящее вероломство!.. — завопил бедный юноша. — Вы преследуете человека, дурачите его, влюбляете его в себя до безумия, а потом бросаете! Да как вы можете еще смотреть мне в глаза после этакой дьявольской измены? Впрочем, вы ведь обошлись точно так же с двумя десятками мужчин, я знаю. Мне все это говорили, предупреждали меня. Вы завлекаете человека, влюбляете его в себя, а потом бросаете. Как же я теперь возвращусь в Лондон? Я же стану посмешищем всей столицы, это я-то — лучший жених Европы и цвет британской аристократии!

— Клянусь вам, если только вы мне поверите, будучи раз мной обмануты, прервала его Этель тем же смиренным тоном, — я никому никогда не скажу, что это я оставила вас, а не вы отказались от меня. Все произошедшее между нами сегодня дает вам на это полное право. Пусть решение о нашем разрыве принадлежит вам, милорд. Поверьте, я сделаю все возможное, чтобы избавить вас от лишних терзаний. Я уже достаточно причинила вам зла, лорд Фаринтош.

И тут маркиз разразился слезами, воплями, проклятьями, выражавшими гнев, любовь и досаду, и притом столь бессвязными и неистовыми, что особа, к которой они относились, не посмела повторить их своей наперснице. Она только великодушно просила Лору запомнить: если когда-нибудь эта история будет при ней обсуждаться в обществе, говорить, что помолвку расторгла семья Фаринтоша, сам же маркиз выказал при этом редкую доброту и благородство.

Он вернулся в Лондон таким взбешенным и так яростно клял своим знакомым всех Ньюкомов, что многие мужчины догадались об истинной тому причине. Дамы же в один голос объявили, что эта искусная интриганка, Этель Ньюком, достойная ученица своей ведьмы-бабки, получила хороший щелчок; чего она только не делала, чтобы поймать столь завидного жениха — лорда Фаринтоша, но тем временем она ему надоела, и он порвал с нею, не желая вступать в подобное родство. Теперь она удалилась от света и живет в Ньюкоме, под предлогом, будто ей надобно заботиться о детях несчастной леди Клары, а сама просто сохнет от любви к Фаринтошу, который, как всем известно, полгода спустя женился на другой.

Глава LX, в которой мы пишем письмо полковнику