Ньюкомы, жизнеописание одной весьма почтенной семьи, составленное Артуром Пенденнисом, эсквайром (книга 2)

Мисс Ньюком подъезжает в бабушкиной коляске, которая останавливается во дворе Hotel de Florac.

Сен-Жан. Графини нет дома, мадемуазель. Но ее сиятельство велели говорить, что вернутся к тому часу, когда граф изволит обедать.

Мисс Ньюком. А мадам де Превиль дома?

Сен-Жан. Прошу извинения, но мадам де Превиль тоже отбыли из дому с господином бароном, мосье Ксавье и мадемуазель де Превиль. Должно быть, мисс, они поехали в гости к родителям господина барона — там, кажется нынче праздник. У мадемуазель Леоноры был в руках букет — надо думать, для дедушки. Не угодно ли мадемуазель войти? (Слышится звук колокольчика.) Это, наверно, его сиятельство мне звонит.

Мисс Ньюком. А ее высочество… госпожа виконтесса дома, мосье Сен-Жан?

Сен-Жан. Сейчас позову людей госпожи виконтессы.

(Старый Сен-Жан удаляется; к карете тотчас подходит лакей в пышной ливрее с пуговицами величиной с тарелочки для сыра.)

Лакей. Ее высочество дома, мисс, и будет очень рада вас видеть, мисс. (Мисс взбегает по огромной лестнице; на площадке ее встречает джентльмен во фраке и ведет в апартаменты принцессы.)

Лакей (слугам на козлах). Здорово, Томас. Как живешь, старина Бэкиштоппор?

Бэкиштоппор. Здорово, Билл! Слушай, Монконтур, не вынесешь ли ты человеку стаканчик пива, а? Вчера вечером было чертовски сыро, скажу я тебе. А я добрых три часа проторчал у неаполитанского посольства — мы там плясали на балу. Ну, пошли, значит, мы с ребятами к Бобу Парсому и хватили по маленькой. Выходит на крыльцо старая карга и никак не сыщет свою колымагу пропала, и все тут, верно, Томми? Уж как вез ее, не помню, еще спасибо — не наехал на тележку зеленщика. До чертиков упился! Гляди, Билли, кто-то к вам через калитку прет.

Клайв Ньюком (тоже по-странному совпадению появившийся здесь). Ее высочество дома?

Лакей. Вуй, мусью. (Звонит в колокольчик; на верхней площадке лестницы появляется тот же господин во фраке.)

Клайв уходит.

Бэкиштоппор. Послушай, Билл, а часто этот малый к вам захаживает? Вот им бы и ходить в парной упряжке, верно? Мисс Ньюком да ему. Тпру-р-у, старая! Чего там она головой вертит, глянь-ка, Билли! Хороший парень, скажу я тебе. Вчера дал мне соверен. А в парке, когда его ни встретишь, лошадка под ним — первый сорт! Он кто будет-то? У нас в людской болтали, будто он художник. Да что-то мне не верится. Ходил к нам в клуб один художник, лошадок моих рисовал, да еще вот эту мою старушку.

Лакей. Разные бывают художники, Бэкиштоппор. Иные сюда приходят, так на груди больше звезд, чем у герцога. Ты небось слыхом не слыхал про мусью Берне и мусью Гудона?

Бэкиштоппор. Сказывают, барин этот молодой сохнет по мисс Ньюком. Что ж, желаю ему удачи!

Томми. Ха-ха-ха!

Бэкиштоппор. Давай, Томми! Том у нас не больно разговорчив, зато выпить мастак. Так как оно, по-твоему, Томми, сохнет он по ней или нет? Я еще в Лондоне частенько замечал, как он бродил возле нашего дома на Куин-стрит.

Томми. Видать, не пускали его на Куин-стрит. Мальчишку-рассыльного, видать, за то, чуть не в шею, что он сказал ему, мы дома. Видать, такая уж она лакейская служба: глядеть в рот… то бишь — во все глаза, а рот держать на замке. (Опять погружается в молчание.)

Лакей. Сдается мне, наш Томас влюбился. Это что была за красотка, с которой ты плясал тогда у Шомьера? А молодой маркиз как там откалывал! Пришлось вызвать полицию, чтобы его остановить. Его человек сказывал наверху старому Буцфуцу, будто маркиз прямо невесть что творит. Спать ложится в четыре, а то и в пять утра, режется в карты, хлещет шампанское всем чертям на радость. На тот вечер сколько их сошлось в бриллиантах, а как бранились, как кляли друг дружку, швырялись тарелками — страсть!

Томми. И что этот маркизов слуга языком болтает. Задавака проклятый! С нами, ливрейными, и не разговаривает, будто мы какие-нибудь трубочисты. Я бы, черт возьми, вздул его хорошенько за полкроны!

Лакей. А мы бы на тебя поставили, Томми. Вот Буцфуц сверху, этот нос не дерет, и принцев камердинер тоже. А старик Санжан — чудной малый, но хороший. Он жил с графом в Англии лет пятьдесят назад… во время этой… миграции, при королеве Анне, знаешь? Так он еще кормил своего барина. Говорит, тогда тоже ходил к ним один молодой мусью Ньюком — уроки он брал у шевалье, отца нашей графини. Никак звонят! (Лакей уходит.)

Бэкиштоппор. Этот парень неплохой. На деньги не скуп и песни здорово поет.

Томас. Голос хороший, только невозделанный.

Лакей (возвращается). Приезжайте за мисс Ньюком в два часа дня. Хотите подкрепиться? Пошли, там за углом преотличное заведение.

Слуги уходят.

Сцена вторая