Нюргун Боотур Стремительный

Ыа... Ыа... Ыар-татай!!!
Аа... Аа... Алаатыгар!!!
Оглушил меня
Топот тяжелых ног,
Пропади она пропадом,
Силища их!
Будто по темени моему,
Бухают ногами они...
Трещит затылочный мой позвонок,
Спину ломит,
Сердце щемит...
Посохи огневые мои,
Вертящиеся жезлы —
Опора мощи моей —
Вырвались из рук у меня,
Впились в утробу мою...

Абытай-халахай!

Задыхаюсь я!
Срок мой последний настал,
Рухнуло солнце мое!

Я наказывал — не пускать

Бродягу и вора
Уот Усуму
В Средний мир
Умыкать жену.
Прежде, чем накрепко я уснул,
Это настрого я наказал
Тебе — супруге моей...

Ты, видать, нарушила мой запрет,

Ты, видать, подговорила его
Напасть и девку украсть!
Напасть я терплю по вине твоей!
А много ли он приданого взял?
Сколько выкупа тебе притащил?
Честью ли тебя угостил?
Чем до тошноты окормил?

Из-за жадности попавших в беду

По своей вине дураков,
Из-за алчности, ненасытимой ничем,
Бедствие терпящих глупцов,
До гибели вы меня довели...
В три погибели согнуло меня!
Но пока не вылетел из меня
Выдох последний мой,
Самовольную семейку мою
Сам я угомоню!
Жилы я у вас перерву,
В живых не оставлю ни одного...
Посмотрю, как вы будете околевать,
Прежде чем околею сам!

А пока не поздно еще,

Прежде, чем я слово скажу,
Прежде, чем дух я переведу,
Проклятого выродка твоего,
Противящегося воле моей,
Грабителя Уот Усуму
Скрути
И прочь убери;
И пускай он пропадом пропадет!

Скачущий

На Вороном коне,
Стоя рожденном
На грани небес,
Стремительный Нюргун Боотур,
Нагрянувший сам сюда
На безумствующие небеса,
С пустыми руками от нас не уйдет.
Опустошит он наше гнездо,
Опрокинет он наш очаг,
Затопчет огонь, хохоча,
По ветру развеет золу...

Пусть бы три грозных богатыря,

Три стража смерти пришли,
С края света сюда прилетев,
И неукротимых этих бойцов
Скрутили бы арканом своим
И розняли бы, наконец,
Ожил бы я тогда! —
Такие слова сказал
Улуу Суорун Тойон,
Так он, охая, простонал;
И посохи огненные свои
С трудом руками поймав,
Грузно старец налег
Всей грудью на них,
Исступленно вертя в высоте
Сверкающие острия...

Еланью владеющая ледяной

На крутизне бесноватых высот,
Сидящая с закоптелым лицом
На кровавом ложе своем,
Та, которую не перехитрить
Заклинающим по три дня подряд
Восьмидесяти восьми
Черным шаманам и колдунам,
Простирающая, как тучу, обман,
Не смиряющаяся ни перед кем,
Грозная Куохтуйа Хотун,
Увидав, что владыка ее, супруг,
Улуу Суорун Тойон,
Всем туловищем огромным своим
Содрогаясь,
Вот-вот умрет,
Завопила,
Руками всплеснув.
Страха не знавшая никогда,
Устрашилась даже она;
Решила в уме своем,
Что, мол, пусть виновник беды
Пропадает сам за свою вину,
Погибает сам
За свои грехи...
Всполошилась старуха,
Беснуясь, мечась,
В отчаяньи зычно крича,
Умолять, взывать начала.