Нюрнберг. Скамья подсудимых (СИ)

ГЕCC: И об этом Хаусхофер говорил с Робертсом? (Уиллис кивает: да.) И с судьей Лоренсом? (Уиллис кивает.) Я так понимаю, что он торговался не только ради себя. Следом за этим будут и другие процессы? Кто-то сядет за решётку, а кто-то продолжит работать, но на нового хозяина. Всё вполне естественно, лейтенант!

УИЛЛИС: Коммунисты рано или поздно повесят каждого из вас.

ГЕCC: Вы думаете?.. А как же третья мировая война? Я бы на месте вашего Президента начал к ней готовиться. Война явная или тайная… Народ Германии будет нести груз вины и крест покаяния.

УИЛЛИС: Не надо высоких фраз!

ГЕCC: Согласен. Мир уже раскололся надвое. Русские собирают свою команду, вы — свою. Причём здесь я?

УИЛЛИС: Скоро мы станем союзниками.

ГЕCC: Мы уже ими стали!.. (Улыбается.) Жаль, что на свободу я выйду очень не скоро и ногами вперед!..

Три удара гонга. Зал заседаний трибунала. У микрофона — Джексон.

ДЖЕКСОН. (Читает речь): «Господа судьи! Никогда ещё не было столь массовых убийств. Террор стал нормой жизни. Пришло время вынесения приговора. Именно эти люди создали Адольфа Гитлера. Они вложили оружие в его руки. Вина Адольфа Гитлера — их вина…»

Двор в тюрьме Нюрнберга. Подсудимые прогуливаются, посматривая друг на друга и на конвоиров во главе с лейтенантом Уиллисом.

ГЕРИНГ: Скажите, Йодль, вы считаете Гесса разумным человеком?

ЙОДЛЬ: Какого Гесса?

ГЕРИНГ: Вы тоже не узнаёте его?

ЙОДЛЬ: Гесс был эстет, знаток искусства.

ГЕРИНГ: И лётчик, каких мало!

ГЕCC: Не смешно!

ГЕРИНГ: А вы, Шахт, узнаете Гесса?

ШАХТ: Не знаю, не знаю.

ГЕРИНГ(Гессу). Вы ещё надеетесь убедить нас в том, что вы — Рудольф Гесс?

УИЛЛИС: Вы там — не орать!

ГЕРИНГ(после паузы). Когда фюрер узнал о побеге Гесса в Англию, знаете, что он сказал? «Он что, сошёл с ума?» — орал фюрер.

ГЕCC: Я оставил ему письмо.

ГЕРИНГ: Вы?

ГЕCC: Гесс оставил ему письмо.

ШАХТ: Бред какой-то!

ГЕCC: Гесс писал о том, что не хочет изменять фюреру и летит в Англию с предложением мирного договора, с предложением совместной войны с русскими. Гесс хотел, чтобы англичане отправили своё правительство в отставку.

ГЕРИНГ: И вы не находите это абсурдом?

ГЕCC: Не нахожу.

ГЕРИНГ: А Рудольф Гесс?

ГЕCC: Я — Рудольф Гесс.

ЙОДЛЬ: А помните, что сказал на вашем допросе англичанин Робертс? Он сказал, что величие Англии в том, что она устояла перед искушением.

ГЕCC: Если вы забыли, в мае сорок первого только Англия воевала с нами.

ГЕРИНГ: Ковентри был разрушен нашей авиацией, Лондон парализован. Какой, к чёрту, мирный договор? Вы идиот, Гесс?

ГЕCC: Я — Рудольф Гесс.

ГЕРИНГ: Я знаю. Но я никогда не признаю вас!

ГЕCC: Фюрер не мог рисковать войной на два фронта.

ГЕРИНГ: Если вы не заткнётесь!..

УИЛЛИС(кричит). Молчать! Прогулка закончена! Все по камерам! Выходить по одному!..

По коридору Дворца Правосудия вновь идут навстречу Руденко и Джексон. Разминувшись, через пару шагов останавливаются и вновь сходятся.

ДЖЕКСОН: Как я понимаю, компромисса не будет?

РУДЕНКО: Вы правильно понимаете, мистер Джексон. (Возвращает Джексону его записку, но тот не спешит её брать.) Вы предложили нам торговаться…

ДЖЕКСОН: Договариваться.

РУДЕНКО: Торговаться по каждому подсудимому, что в принципе невозможно.

ДЖЕКСОН: Вы же понимаете, оправдательные приговоры будут. Не для Геринга, не для Гесса, но будут. (Складывает записку вдвое.) Не смотрите на меня так! Вы же знаете, процесс идёт по англо-американским нормам.

РУДЕНКО: И политический процесс во всем мире тоже?

ДЖЕКСОН: Кто-то должен играть первую скрипку!

РУДЕНКО: И при этом дирижировать оркестром?.. Вчера в своей речи вы привели пример: если из трёх разбойников один убьёт жертву, за убийство ответят все трое. Надо понимать так, что подсудимый, сам не уничтожавший евреев, за это всё же должен ответить.

ДЖЕКСОН: Не ловите меня на слове!

РУДЕНКО: Мы никогда не согласимся ни с одним оправдательным приговором!

ДЖЕКСОН: По-человечески я вас понимаю. К тому же, я не судья, а такой же обвинитель, как и вы. Я был обязан передать вам эту бумагу. (Убирает записку во внутренний карман пиджака.) Вы называете это торгом, Президент моей страны, лидеры наших стран — компромиссом, взаимовыгодным соглашением.

РУДЕНКО: Что скажут лидеры ваших стран об этом компромиссе, когда нацизм снова поднимет голову?

ДЖЕКСОН: Ни вы, ни я на сто процентов не выполнили того…