Нюрнбергский эпилог

Людоеды оказывается тоже любят музыку! Я уже писал, что однофамилец Рудольфа Гесса, комендант Освенцима, содержал в лагере оркестр, составленный из лучших музыкантов Европы. В лагерных халатах эти несчастные ублажали своего истязателя и свору его подручных, когда они, закончив свой «трудовой» день, возвращались домой, обагренные еще отсветом всепожирающего огня крематориев. А известный палач Гейдрих? Он ведь тоже слыл в нацистской камарилье страстным музыкантом. А Эйхман? И этот любил музицировать в перерывах между загрузкой крематорских печей…

Стоит ли после этого удивляться, что и Рудольф Гесс, эта мрачнейшая фигура нацистского режима, оказался любителем музыки, млел от восторга, слушая Моцарта и Шуберта в исполнении Функа. Впрочем, теперь и это уже далеко позади: Функ покинул Шпандау в 1957 году, отбыв в заключении одиннадцать лет.

А еще раньше в 1954 году, союзные власти помиловали 81-летнего Нейрата и тоже досрочно (но по отбытии большей части назначенного ему наказания) освободили его из-под стражи. Он получил тогда поздравительные телеграммы от президента ФРГ Хейса, от федерального канцлера Аденауэра, а через два года умер.

В 1958 году в возрасте 80 лет освобожден Редер. Его преемник на посту главнокомандующего гитлеровским флотом Дениц полностью отбыл срок наказания и вышел из тюрьмы в 1956 году.

В настоящее время огромная тюрьма Шпандау продолжает служить пристанищем лишь для трех осужденных — Гесса, Шпеера и Шираха. У последних двоих срок истекает в 1966 году. Гесс должен остаться там пожизненно. Но западногерманские реваншисты никак не хотят мириться с этим. Еще в 1954 году журнал «Национ Европа» поместил статью под названием «Горячий привет Рудольфу Гессу», в которой были, в частности, такие слова:

«Тот факт, что… ни один европейский государственный деятель не потребовал освобождения Рудольфа Гесса, является свидетельством глубокого упадка Европы. Это в то же время доказательство того, насколько мало настоящих европейцев мы имеем… Мы молим бога о том, чтобы Гесс был освобожден. Он не нуждается в амнистии: единственно, что требуется — это осуществление правосудия. Рудольф Гесс уже более не принадлежит одной Германии, а всем нам, Европе».

Однако Гесс продолжает сидеть в тюрьме. И это тоже своего рода доказательство — яркое свидетельство все возрастающей силы мирового общественного мнения, игнорировать которое не в состоянии ныне никакие враги мира и человечества. Все попытки современных неонацистов добиться освобождения Гесса остаются бесплодными.

Правосудие оказалось достаточно милосердным к этим преступникам: их не казнили. Но имя Рудольфа Гесса, равно как и имена других осужденных в Нюрнберге, проклято всеми честными людьми.

Народы надеялись, что страшный урок Второй мировой войны не пройдет бесследно, что человечество не допустит повторения трагедии. В пользу этого говорила не только последовательная и решительная политика СССР, каждый шаг которой свидетельствовал о стремлении Советского Союза не допустить возрождения германского милитаризма и фашизма. За это высказывались и выдающиеся государственные деятели Запада.

24 декабря 1943 года американский президент Франклин Делано Рузвельт заявил:

— После перемирия тысяча девятьсот восемнадцатого года мы думали и надеялись, что дух германского милитаризма искоренен. Под влиянием «набожного образа мыслей» мы потратили последующие пятнадцать лет на то, чтобы разоружиться, в то время как немцы подняли такой душераздирающий крик, что другие народы не только разрешили им вооружиться, но даже облегчили им эту задачу. Доброжелательные, но незадачливые попытки прежних лет оказались негодными. Я надеюсь, что мы их не повторим. Нет, я должен выразиться сильнее. Как президент и верховный главнокомандующий вооруженными силами Соединенных Штатов, я намерен сделать все, что в пределах человеческих возможностей, чтобы избежать повторения этой трагической ошибки.

Материалы Нюрнбергского процесса и сегодня остаются острейшим оружием в борьбе за мир, против агрессоров. Им чуждо еще понятие «архив».

Я уже говорил, что Нюрнбергский процесс должен был стать и действительно стал водоразделом в истории международного права. Приговор Международного трибунала покончил не только с наиболее тяжкими военными преступниками, но, что гораздо важнее, — с вековой безнаказанностью агрессии и агрессоров.

В грозные октябрьские дни 1917 года на весь мир прозвучал знаменитый Декрет Советской власти о мире, где рукою В.И. Ленина были начертаны незабываемые слова о том, что агрессивная война является «величайшим преступлением против человечества». Эти слова буквально звенели у меня в ушах, когда я сидел в зале Нюрнбергского суда и слушал приговор, столь ярко воплотивший в себе ленинский принцип наказуемости агрессии.

Фридрих Энгельс заметил однажды, что «…буржуазии свойственно фальсифицировать всякий товар. Фальсифицировала она также и историю. Ведь лучше всего оплачивается то сочинение, в котором фальсификация истории наиболее соответствует интересам буржуазии».