Нюрнбергский процесс, сборник материалов

Чехословакия ему абсолютно безразлична... Если бы Чехословакия была ближе к Германии, Германия чувствовала бы себя обязанной перед ней. Но он говорит, что теперь у него нет никакого обязательства в отношении Чехословакии. У него нет никаких интересов территориального характера к востоку от малых Карпат. Он не хотел бы выносить окончательное решение до осени, потому что он уверен, что можно добиться добрососедских отношений.

...Что Касается других стран, для них Чехословакия не играла никакой роли. Лондон и Париж и не думали интересоваться Чехословакией. Чехословакия была им безразлична... Но даже в это время, а также позже Гитлер в своем разговоре с Хвалковским ясно сказал, что он безжалостно уничтожит это государство, если не будет полностью пересмотрена тенденция Бенеша. Хвалковский понял это и попросил фюрера подождать. Фюрер согласился на это, но тем не менее никаких, изменений не произошло — новому режиму не удалось психологически уничтожить старый режим. Он видел это из прессы, из последовательной пропаганды, из того, что немцев отстраняют от государственных постов, и из многих другие фактов... Сначала он, фюрер, не понял этого, но когда ему это стало ясно, он пришел к заключению, что в случае, если бы события развивались в том же направлении, отношения с Чехословакией через несколько лет стали бы такими же, какими они были шесть месяцев тому назад. Почему Чехословакия немедленно не сократила состав еврей армии до каких-то умеренных размеров?

Существовавшая армия была тяжелым бременем для такого государства, поскольку армия имеет смысл только в том случае, если она способствует осуществлению какого-то внешнеполитического плана. Поскольку Чехословакия не имела более никакого политического плана, существование такой армии было бессмысленно. Он привел несколько примеров и доказательств того, что дух армии не изменился. Эти факты убедили его, что армия явится также политическим бременем и в будущем. В дополнение к этому наблюдался неизбежный рост экономических потребностей, а также протесты национальных групп, которые больше не могли мириться с существующим образом жизни.

Таким образом, жребий пал на прошлое воскресенье. Он послал за венгерским послом и сказал ему, что он умывает руки в отношении этой страны... Он отдал приказ германским войскам вступить в Чехословакию и включить Чехословакию в Германскую империю. Он хотел предоставить Чехословакии полнейшую автономию и дать ей возможность жить более самостоятельно, чем в период существования австрийского правительства.

Отношение Германии к Чехословакии определится завтра и послезавтра будет зависеть от отношения чехословацкого народа и чехословацкой военщины к германским войскам. Он более не доверяет правительству. Он верит в честность и прямодушие Гаха и Хвалковского, но сомневается в том, что правительство сумеет оказать влияние на весь народ. Германская армия сегодня уже начала свое наступление, и всюду, где на границе она встречала какое-нибудь сопротивление, оно было полностью сломлено. Другие пограничные посты сдались под давлением тяжелой артиллерии.

В 6 часов утра германская армия вступит в Чехословакию со всех сторон, и германский военно-воздушный флот займет чешские аэродромы. Существуют две возможности, первая — что вторжение германских войск приведет к военному столкновению. В этом случае сопротивление будет сломлено физической силой. Вторая возможность заключается в том, что вторжение германских войск будет протекать в приемлемой для Германии обстановке. В этом случае фюреру будет очень просто предоставить Чехословакии новые формы для организации чешской автономии, а также определенные национальные свободы.

Мы являемся свидетелями большого исторического перелома. Он не хочет мучить чехов и лишать их национальных преимуществ. Его поступки также не продиктованы ненавистью. Он поступает так только потому, что он должен защищать Германию. Если бы Чехословакия осенью прошлого года не сдалась, чешский народ был бы уничтожен. Никто бы не остановил его на этом пути. Он бы это сделал. Это была его воля, чтобы чешский народ жил полной национальной жизнью, и он был твердо уверен, что можно найти способ в очень большой степени удовлетворить желания чешского народа. Если столкновение начнется завтра, всякое давление вызовет контрдавление. Они будут уничтожать друг друга, и тогда он не сможет выполнить обещанных облегчений. Чешская армия через два дня уже не будет более существовать. Конечно, немцы также пострадают — их будут убивать, и в результате возникнет ненависть, которая заставит его (т.е. Гитлера) просто из инстинкта самосохранения не давать Чехословакии никакой автономии.

Никто в мире ничего не будет делать ради вас. Он испытывал жалость по отношению к чешскому народу, когда читал иностранную прессу...