Нюрнбергский процесс, сборник материалов

Нейрат: Я уже говорил о том, что, поскольку после первой мировой войны Германия была наводнена евреями, которые господствовали в общественной жизни, я считал абсолютно правильным их устранение или введение для них ограничений.

Файф: Итак, это правильно — я имею в виду, что вы не отказываетесь от того, что сказали 17 сентября 1933 г., а именно от того, что вы думали, что обращение с евреями в 1933 году было вызвано «необходимостью очистить общественную жизнь» в Германии? Должны ли мы считать, что вы сейчас придерживаетесь того же мнения и нисколько не изменили своей точки зрения?

Нейрат: Нет, моя точка зрения и сегодня совершенно такая же, но я считаю, что это следовало проводить другими методами.

Файф: Следует ли понимать вас так, что вы знали о разгроме политической оппозиции и одобряли это?

Нейрат: Нет.

Файф: Считали ли вы правильным то, что коммунистическая партия была объявлена вне закона?

Нейрат: Да, в то время я верил в правильность этого, потому что, как вы слышали, мы стояли перед угрозой гражданской войны.

Файф: Были ли вы согласны с разгромом профсоюзов и объявлением их вне закона?

Нейрат: Нет.

Файф: Что вы сделали для того, чтобы протестовать против разгрома профсоюзов?

Нейрат: Это совершенно не входило в мою компетенцию. Я же был министром иностранных дел, а не министром внутренних дел.

Файф: Хорошо, я не намереваюсь спорить с вами по этому вопросу. Вы считали совершенно правильным оставаться на посту министра иностранных дел, оказывать поддержку правительству и давать ему возможность использовать ваш авторитет при проведении такого мероприятия, .которое вы не одобряли, как разгром профсоюзов. Так вас следует понимать?

Нейрат: Да, так точно. Я хочу здесь сказать. Вы когда-либо слышали, чтобы министр уходил из правительственного кабинета потому, что он не согласен с каким-либо отдельным мероприятием?

Файф: Любой министр правительства, пользующийся моим уважением, вышел бы из состава правительства, если бы оно проводило такое мероприятие, которое он в нравственном отношении не одобрял. Насколько я понимаю, вы морально не одобряли разгрома профсоюзного движения. А если вы одобряли эти мероприятия, то заявите об этом нам прямо.

Нейрат: Я не считаю это аморальным. Это было политической мерой.

Файф: И, наконец, возьмем третий момент. Это — социал-демократическая партия, партия, которая принимала большое участие в работе правительства Германии и Пруссии в течение ряда лет после первой мировой войны. Считали ли вы правильным, с моральной точки зрения, объявить эту партию вне закона и лишить ее возможности дальнейшего участия в управлении страной?

Нейрат: Нет, конечно.

Файф: Считали ли вы, что это было правильным, или нет?

Нейрат: Я сказал, что нет.

Файф: Что вы сделали для того, чтобы протестовать против этого? Что вы сделали для того, чтобы протестовать против роспуска социал-демократической партии?

Нейрат: По поводу этого роспуска я мог лишь высказать свои возражения.

Файф: Кому вы высказывали свои возражения против роспуска социал-демократической партии?

Нейрат: Опять-таки Гитлеру.

Файф: И вы несколько раз высказывали свои возражения против роспуска оппозиционных партий? И вы никогда не поднимали этого вопроса на заседании кабинета, не так ли?

Нейрат: Я не припоминаю, обсуждался ли этот вопрос кабинетом.

Файф: Я хочу, чтобы вы сейчас припомнили, что произошло в 1933 году. Знали ли вы, что приказы о военной подготовке, где предусматривалась возможность ведения войны, составлялись только после того, как вы объявили, что Германия оставляет конференцию по разоружению и выходит из Лиги наций.

Нейрат: Нет, в 1932—1933 гг. я ничего не слышал об этом.

Файф: Это документ С-140, США-51, где речь идет о 25 октября 1933 г.

Подсудимый, тогда вы были министром иностранных дел. Заявляете ли вы сейчас Трибуналу о том, что ни Гитлер, ни фельдмаршал Бломберг, который был тогда военным министром, не сказали вам о том, что в результате этих действий «нам следует закончить приготовления на случай, если будут применены санкции, включая и военные санкции, против Германии». Разве никто из них вам не говорил, что это будет являться результатом вашей внешней политики?

Нейрат: Нет. Мы не опасались никаких активных действий.

Файф: Хорошо, но вы согласитесь со мной, что весьма странно не информировать министра иностранных дел о возможных последствиях его политики в то время, когда уже велись военные приготовления, для противодействия этим последствиям. Не правда ли, весьма странно при любой системе управления государством: тоталитарной, демократической или какой-либо другой, — чтобы министру иностранных дел не сообщали о военных приготовлениях, предпринимаемых для противодействия возможным последствиям его политики, не так ли?

Нейрат: Решать вопрос о том, грозит ли опасностью выход из Лиги наций, то есть решать вопрос о том, будет ли это иметь последствия, должен был я сам.

Военные круги имели свое собственное мнение, и, повидимому, хотя я этого точно не знаю, в генеральном штабе происходило какое-то обсуждение.