Нюта, или Второй шанс для Антихриста

Так и запишем, Антихрист.

Запомним, учтем, обижать не будем, и пойдем гулять в другую сторону.

И как я с ассоциацией с чертом угадала?

— Приятно познакомиться, — памятуя, как Осман не любит некультурных людей, попыталась выдавить из себя, отчаянно оттягивая момент, когда придется протянуть для рукопожатия руку. Мне вот что-то прям шептало на ухо, что косточки мои если и сожмут в ответ, то сразу до характерного хруста. Или вообще руку в ответ не подадут — аллергия все ж у человека. Кому охота чесаться после меня?

Но к счастью, делать ничего не пришлось. С коридора раздался радостный девичий вопль «Соболевы приехали!», народ вокруг махом оживился, а я некультурно шмякнулась лицом в стол.

Да кто сегодня в универ всякую нечисть загоняет?!

— Прелесть моя, это не гигиенично, — с меня сдернули кепку, продолжая, как я подозреваю, мирно потягивать кофеек из крохотной чашки, сваренный в настоящей турке предусмотрительной помощницы местного повара.

— Зато надежно и практично, — уныло вздохнула, не слишком-то желая являть свой лик возбужденному народу.

Интересно, если я сейчас совершу наглое, но стратегически важное отступление домой с последней пары, куратор меня простит?

Как назло, из угла столовой, где сидели старшекурсники, донеслось порядком забодавшее «Я календарь переверну, и снова третье сентября-я-я». Пришлось вспомнить о предыдущих днях учебы, нагло пропущенных, пытаясь припомнить заодно: а пропустили ли меня в Россию с гильотиной, или ее таможенный контроль отобрал?

— Еще не виделись? — понимающе улыбнулся Осман, мимоходом растрепав мои кудри во все стороны в ободряющем жесте.

Я вздохнула, отлипая от стола:

— Нет, и не хотелось.

— Иди, задерживать не стану, — кивнул парень, протягивая мне кепку. И, пока я ее водружала на свое усталое чело, привычно разворачивая козырек назад, Осман вдруг сощурился на кого-то позади меня. — Ты снова за старое, свет очей моих?

Спины коснулась ловкая женская ручка, пробежалась короткими ноготками, и на плечо легла ладошка подошедшей Доминики:

— О чем вы, Мастер?

— Присядь, — кивком головы указал он на освободившийся стул. Выставил перед собой локти, переплел пальцы и, пристроив на них подбородок, мягко усмехнулся. — И выверни ка свои кармашки.

— Ну, Мастер! — попробовала возмутилась та, со всей серьезностью и пылом, одновременно незаметно пихая меня пяткой в сторону. — Я же вам обещала!

— Я помню, звезды мои, — предвкушающее протянул Осман…

И я, подхватив наплечный чемодан, тактично сделала ноги. Заметит — прибьет же за милу душу!

Из столовой я сбежала в гордом одиночестве, стараясь сильно не прыгать. Спустилась по лестнице, свернула за угол, толкнула неприметную дверку. Вывалилась на крошечное крыльцо служебного выхода, и только там, в гордом одиночестве достала из собственного капюшона тонкий айкос с уже заряженным стиком, заботливо впихнутый ловкими руками Доминики.

Щелкнула кнопкой, немного подождала, и с наслаждением выдохнула почти незаметную струйку дыма.

И тут же словила подзатыльник.

— За что, коварная? — почти обиделась, на ходу подхватывая слетевшую кепку.

— За махинации, — хмыкнула Ева, явившаяся из-за угла, будто черт из табакерки.

Ничего не понимаю: ад насовсем распустили, или там настало время массовых отпусков?

— Я помню, что обещала бросить, — виновато покаялась, глядя на подругу, но травилась никотином уже куда виноватее. — Но, сама понимаешь, нервы…

— Лучше б ты пила, — вздохнула девушка, тряхнув головой, от чего ее «омбре» на волосах сверкнуло от кипенно-белого на макушке до ядреного красно-медного на концах.

Я поперхнулась:

— Что б Мастер совсем меня убил?

Вот тут даже не привираю: Осман, будучи руководителем нашей многочисленной танцевальной банды, хоть и покуривал сам, нам не позволял. Губительные привычки карались таким атата, что после тренировок провинившиеся расползались по домам на последнем издыхании, клятвенно обещая больше не курить/пить/материться/ввязываться в сомнительные авантюры — нужное подчеркнуть. И ведь не ругался ни с кем никогда, парней не унижал, а к девушкам обращался исключительно ласково и с любовью.

Это так, на случай, если кто-то подумал, что только мне доставались все его комплименты. Кумратов вообще никого никогда не выделял, искренне считая своих подопечных кем-то вроде семьи, где он занимал место старшего и мудрого брата, несущего ответственность за молодое, пришибленное гормонами поколение.

Короче, парень для всех нас как папка и мамка родной: и уши надерет, и совет даст, и чем сможет, тем поможет. До ремня по заднице еще ни разу не доходило — беспощадный бунт на корабле карался банальным выкидыванием за борт. В прошлом году мы так двоих парней потеряли!

А потом, за месяц до конца учебного года, лишились и меня. Двух недостающих мужчин вроде за лето где-то подобрали, а вот мой шкафчик заботливо придержали, пока я свои нервы в Китае наматывала на клубок.