Ньютон. Закон всемирного тяготения. Самая притягательная сила природы

Прекрасное представление об интересах Ньютона дает содержание его библиотеки, которое нам известно достаточно подробно благодаря исследованию, опубликованному в 1978 году библиотекарем Джоном Харрисоном. Среди многих томов библиотеки заслуживают упоминания научные книги, посвященные: алхимии (138) и химии (31), вместе они составляли примерно 9% библиотеки; математике (126, или 7 %); медицине и анатомии (57, или 3,5%); физике (52, или 3%); астрономии (33, или 2%). Ненаучные книги: классическая литература, греческая и латинская (149, или 8%); история (143); справочники (90, или 5%) и теология. Среди теологических книг насчитываются: общие произведения (205); Библия, Заветы и библейские учения (99); отцы церкви (61); история церкви (28); религиозные полемики (28); иудейские ритуалы и обычаи (24) и другие (32); итого 477 книг, или 27 % его библиотеки. Таким образом, только 25 % из почти 1800 книг, входивших в библиотеку на момент смерти Ньютона, могут классифицироваться как имеющие научное содержание. Впрочем, надо иметь в виду, что в то время в Кембридже гораздо легче было найти не научные работы, а работы, посвященные другим темам.

«ДОЧЬ САТУРНА И ОДНОЙ ИЗ ГОЛУБОК»

Интерес Ньютона к алхимии возник практически одновременно с тем, как он возглавил лукасовскую кафедру Из его Тетради Фицуильям – той самой, с признаниями грехов, – мы знаем, что в 1669 году Ньютон отправился в Лондон, чтобы купить собрание сочинений по алхимии и оборудование для экспериментов: печи, реторты, котлы, химические реактивы и т.д.

Из всех занятий Ньютона алхимия – одно из самых малоизвестных. Этот пробел можно объяснить тем, что алхимия требует скрытности, она стоит между философией, магией и наукой; во все времена эта деятельность была закрытой, а практикующие ее считались колдунами и чернокнижниками. И это неудивительно, принимая во внимание, что одна из главных целей алхимических опытов – получить философский камень, необыкновенное вещество, позволяющее превращать свинец и другие простые металлы в золото, а вторая главная цель – не больше и не меньше, чем создание эликсира вечной молодости, то есть напитка, способного продлить жизнь.

Ситуация начала меняться в XVII веке, с превращением алхимии в химию, хотя даже до XVIII века разделить эти дисциплины было сложно. Возможно, лучше всего проиллюстрировать это слияние сможет фигура Роберта Бойля (1627- 1691). Бойль сформулировал основные научные законы, такие как закон, который сегодня носит его имя, об обратной связи между давлением и объемом в газообразном веществе, а также защищал научный метод Бэкона, основанный на разуме и эксперименте. С другой стороны, Бойль не скрывал своих занятий алхимией и верил в возможность превращения металлов и существование философского камня. Если Барроу был наставником Ньютона в том, что касалось математики и оптики, то Бойль, с которым ученый поддерживал интенсивную переписку, играл ту же роль в области химии и алхимии. Барроу и Бойль даже чувствовали что-то вроде ревности друг к другу и соперничали за влияние на Ньютона. Быть может, в алхимии его интересовал не поиск философского камня, а возможность углубить свои знания о материи и веществах, составляющих физический мир, созданный Богом.

Ньютон в возрасте 59 лет. Эта картина работы художника Готфрида Кнеллера, самый известный портрет ученого, стала одним из лотов на «Сотбисе» в 1936 году.

Интерес Ньютона к алхимии заставил его пройти первый теоретический этап: он не только прочитал книги и рукописи, но и посвятил много времени экспериментам, для чего оборудовал лабораторию в одной из своих комнат в Тринити-кол- ледже, которая примыкала к готической часовне университета.