Ньювейв

И вот в компании с Ольгой Тобрелутс и девочек из «Пепси» мы прибыли в столицу в поисках бюджета на кино. Тогда же с нами был уже получивший свое первое признание за ди-джейские заслуги Леша Чернорот, более известный как Компас-Врубель, который жил в Питере на «Фонтанке, 145» и часто приходил к нам столоваться. Мы приехали в Москву, где мне трижды назначал встречу Годар. На первую встречу я опоздала, на вторую тоже, а третью, отдадим должное историческим реалиям, он мне не назначил. Я тогда дико комплексовала, разрываясь между тусовками и делом. При этом не было никакой возможности отлынуть от этого обвального бесцельного прожигания молодости, которое творилось тогда в Москве повсеместно. В этом была категоричная разница между московскими клубами и питерскими, которые были более приватными и более нацелены на формирование эстетского общения очень непростых людей.

Потом, где-то в 93 году, мне уже давали деньги на фильм, но как-то рядом не оказалось надежной команды единомышленников, которые разбрелись по рейверским площадкам, и, не найдя в себе моральных сил взяться за съемки в одиночку, я вернулась в Питер. Где клубная система была иной и позволила создать новое пространство под новую электронную музыку: джангл, техно. Все это было в новинку и объединило прошлое и нынешнее поколение. Участвовали Лена Попова, Бумер, Кефир – все направления были классифицированы и не пересекаемы. И поскольку вся музыка была качественной и продуманной, успех был быстрым и заслуженным. Просуществовало это в достойном виде до 96 года, пока возле Белого дома в Москве населению вежливо не намекнули, что можно далеко не все, что было обозначено в 91-м. За этот период было создано около 53 лейблов, но потом постепенно неформалы стали вытесняться дельцами, которые стали строить все по своим уровням восприятия, – то есть быстро, просто и за небольшие деньги. Вопросы «зачем нам это нужно» стали озвучиваться гораздо чаще, и все движение как коммуникация постепенно угасало, превращаясь в рынок труда. Единственной отдушиной для меня стало радио «Форт», где я и стала директором в 97 году. И в рамках этого проводились фестивали «Форты». Причем изначально это был клуб и радио при нем, и поскольку из всех знакомых я единственная имела хоть какое-то отношение к радио, то ту же стала его директором (смеются).

Было еще бюджетное радио «Россия», от которого работал некоммерческий канал, где я занимаясь администрированием, заполняя эфир творчеством своих знакомых ди-джеев. Существовал он на деньги московских спонсоров и, как это обычно у нас бывает, все это оказалось недолговечным. Но как и в начале всей истории, всех спасал и объединял дачных дух питерского общения, который в настоящий момент превратился в целый культ, на базе которого сейчас произрастает мой новый проект «ПВА», в основе которого лежит дачная и садово-огородная эстетика (смеются). Посмотрим, что из этого вырастет.

А по поводу закономерности перетекания творческих масс между нашими городами… Мы еще давным-давно с Олегом Котельниковым подводили под этот вопрос философскую базу, увязанную с разницей в архитектуре.

Москва, конечно же, имеет спиральную архитектуру, наподобие ракушки, основанную на древнем методе градостроительства. То есть кольцевая оборона, рассчитанная на то, что враг, войдя в город, добирался до центра абсолютно измотанным. Питер же построен по стратегии, которую мы по наивности считаем голландской. Голландцы, пребывая в Японии и Китае, заимствовали эту модель «квадрата» или «клеточки». Так что и Киото, и Амстердам, и Нью-Йорк и Санкт-Петербург построены по принципу пересечения прямых улиц. «Голландское» градостроение, построенное на принципе свободного перемещения было воспринято Петром Первым, и воплощено в жизнь. Это так же отразилось на сознании граждан, и таким образом мы можем обнаружить закономерность и даже целесообразность перетекания представителей достаточно закрытых творческих кружков двух городов.

Рокабиллы

Игорь Кредит

Фото 4. Рокенроллы на советских столах, фото из архива Сергея Троса, 1989

И. К. Сейчас, когда мы часто в татуировочной среде выясняем кто был первым, и каждый говорит, что был первым когда-то именно он… Я, пожалуй, не буду претендовать на этот статус. Я буду оригиналом (смеется).

М. Б. Да, были и иные, и уголовники были, а до них чуть ли не неандертальцы какие-то, например. Первичность-вторичность бывает только у макулатуры.

И. К. Но каждый был за что-то ответственен и первооткрывателем в чем-то. Пожалуй, в направлении цветных татуировок я был в каком-то роде первый или один из. Тушь «колибри» и музыкальные мотивы, это, в общем-то, то самое «открытие», за которое я готов бы был понести ответственность (смеется).

М. Б. Тогда начнем по списку вопросов, и первым будет такой. Скажи, рисование в целом присутствовало в твоей жизни и быту?