Ньювейв

И. К. Может быть… Вот, и на начало девяностых годов у нас в городе сформировались этакие «цветные люди». Наверное, это все же был 1991 год, когда кооперация уже отцвела. Скажем так, народу не хватало денег, и работа на заводе им, видимо, уже не приносила никаких ощутимых доходов. Я, конечно, не говорю о том, что я работал на заводе и все это знаю наверняка. Но существовать и поддерживать «человеческий облик» было надо, но тогда уже появились альтернативные способы зарабатывания денег, кроме как работая на государство. Для меня это стало татуирование, то есть тогда я и решил, что буду профессионалом именно в этой области. По совету моих товарищей (смеются). Ну, или потому, что на тот момент это получалось лучше всего, что я в своей жизни умел, и клиентела уже была сформирована. На тот момент девяносто первого в Питере было два современных татуировщика – это я, на одной стороне Питера в южном его районе Купчино, и Леня Череп на севере Питера, на «Гражданке». Были, конечно, и другие, но мельче плавали. У меня же клиентская база начала расширяться до людей, совсем непонятно чем занимающихся. Не только молодежи. Возможно, в начале 90-х на людей сказалась общая менее зажатая ситуация, чем была в советский период.

Мое профессиональное становление происходило так. Девяносто второй год, появился клиент из кругов сайкобилли-музыкантов. Он как раз вернулся из Финляндии, где заходил в один из тату-салонов в Хельсинки. Подарил он мне визитку этого салона, и я отправил по адресу, указанному на этой карточке, письмо, приложив фотографии своих работ. Хозяин студии мне ответил. К моей великой радости пришло мне извещение, что на почте меня ожидает пакет весом в 250 грамм. Я еще по дороге на почту мечтал, что это мне наверняка тушь дефицитную финны прислали, но это была всего лишь футболка студии. В ответ я послал рисунки тату-флеша, причем оригиналы, так как ксерокса тогда даже не было толкового. После финны прислали мне приглашение на свою конвенцию. Она называлась Finnish tattoo weekend, проходила в марте 1993 года. Туда я поехал, экипированный роторным тэту-агрегатом, ГДР-овским трансформатором от детской железной дороги и дерзким авантюризмом. К моему счастью, на конвенции продавали тату-пигменты, я и приобрел там свою первую 12-цветную палитру. Когда в зал, где проходила конвенция, стали заходить первые посетители, ко мне почему-то начали подходить одни только финские алкоголики и просили их татуировать бесплатно. Я жутко отчаялся, потому что потратил на эти чертовы пигменты последние свои деньги. Потом дело пошло, начал татуировать, и вокруг меня набиралась толпа. Я же, в общем-то, человек был для них весьма экзотический. До меня на европейских тату-конвенциях бывал только один российский татуировщик. Некий Сергей из Москвы, который присутствовал на Берлинской конвенции в качестве очень экзотического персонажа, и ему даже подарили какой-то профнабор оборудования. Организаторы поставили его на сцену, и сказали – вот он такой же, как и мы, только бедный, так как он из России… и вот ему перезент – татуировочная машинка и набор иголок.

Быть в таком же амплуа меня почему-то не радовало. Я хотел выглядеть равным среди равных. И начал усиленно работать. Вокруг меня собрались звезды татуирования, Марио Баз, Берни Лютер и америкосы всякие, которых я ранее видел только в журналах. Наверное, я произвел благоприятное впечатление, потому что меня тут же пригласили работать в Швецию.

Летом того же года я вступил во Всемирную Ассоциацию Профессиональных Татуировщиков. В тот момент я понимал их интересы, и мне хотелось поднять свой уровень и расширить международную деятельность. В год я отправлял в конверте 25 фунтов и за это получал информативный журнал, наклейки, и всякие гаджеты. Про меня вышла статья в татуировочном журнале «Skin deep». И пошли новые контакты.

Как-то мне звонят и вновь приглашают на конвенцию, я спросонок думаю, что это Финляндия, даю утвердительный ответ. А оказывается это в Ирландию, в Белфаст. Ну и, значит, отступать некуда, поехал я в Ирландию, место на тот период оказалось довольно-таки гиблым. В одном из тату-журналов потом была рецензия на эту конвенцию про то, что кому это пришла в голову делать фестиваль в зоне военных действий? Там бомбы, терроризм – мрак.

Но я опять-таки познакомился со многими хорошими людьми. После Ирландии поехал работать во Францию, затем тату-тур по Германии устроил, поработал также на американской военной базе. И в общем-то, оттуда весь английский я свой и почерпнул. То есть сначала сленг, потом мыслеформы и обороты – американский язык очень простой.

Когда возвратился в Россию, у меня среди клиентов нарисовался Кирилл Данелия. На тот момент он проживал в Нью-Йорке. Сделал он у меня кельтов, и впоследствии на спину татуировку по дизайну одного старинного ювелира. Вскорости он мне позвонил повторно и сказал: «Игорь, у меня к тебе есть очень заманчивое предложение». Я подумал, что он скажет: хочу еще больше татуировок (смеется).