Читаем Низами полностью

Можно думать, что подъем Ганджи начался именно с падения Берда'а, то есть со второй половины X века. Что касается времени ее основания, то раскопки 1938-1939 годов заставляют полагать, что это место было заселено значительно ранее IX века. Мы уже говорили о землетрясении 1139/1140 года. Однако эмир Кара-Сонкор (умер в 1141 году) отстроил ее во всей се красе, а в XIII веке она считалась одним из самых красивых городов Передней Азии и «матерью городов арранских». Укрепления Ганджи были столь мощны, что когда в 1221 году под ее стенами появились монголы, они не решились напасть на город, тем более, что население его, привыкшее к постоянным столкновениям с соседней Грузией, было воинственно и отличалось мужеством. Монголы ушли, удовлетворявшись выкупом, состоявшим из денег и шелковых тканей. В' 1225 году Ганджа была захвачена последним хорезмшахом Джелал-ад-дином. Но и в это воем я воинственный дух населения еще продолжал жить. Через несколько лет оно восстало и уничтожило весь находившийся в городе хорезмский гарнизон. В 1235 году Ганджа была взята монголами и сожжена. Хотя она и на этот раз была восстановлена довольно быстро, но с этого времени свое значение утратила и больше в истории роли почти не играла.

ЛИТЕРАТУРНАЯ ЖИЗНЬ АЗЕРБАЙДЖАНА В XII ВЕКЕ

Все дошедшие до нас произведения Низами написаны на персидском языке, который в XII веке был распространен на огромной территории, от западной Индии до границ арабских стран, в качестве основного языка придворной переписки и художественной литературы.

К моменту арабского завоевания на Переднем и Среднем Востоке ряд языков пытался занять место ведущего литературного языка. Во владениях Сасанидов господствовал так называемый пехлеви, или среднеперсидский, условная орфография которого скрывает под собой ряд различных диалектов; область Согда, имевшая центром Самарканд, пользовалась согдийским языком; восточные районы Средней Азии и Восточный Туркестан уже успели создать свою, условно называемую нами «уйгурской», письменность, позволявшую фиксировать различные языки тюркской системы.

Арабское завоевание положило конец этому развитию. Хотя все эти языки и не перестали существовать и даже применялись в канцеляриях покорившихся арабам местных правителей, но с области литературы их вытесняет язык ислама и его священной книги Корана - арабский.

Уже в середине VIII века халифат перенес парное страшное потрясение - восстание покоренных арабами народов Ирана и Средней Азии под предводительством Абу-Муслима, приведшее к падению династии Омейядов и установлению власти Аббасидов. Аббасиды вступили на халифский престол ценой значительных уступок местной аристократии. Они желали сближения с нею. Внешне это выразилось в том, что они отказались от прежней столицы- Дамаска - и соорудили себе новую столицу-Багдад, воздвигнутую около прежней столицы Сасанидов - Медаина. Результатом этого поворота в политике халифата было то, что окраины постепенно начали, фактически освобождаться от халифской власти и возникли первые почти независимые государственные образования на территории Ирана и Средней Азии. Из этих образований первым достигло весьма значительной мощи государство Саманидов, имевшее центром Бухару и Самарканд и основанное Исмаилом Самани в конце IX века. В первой половине X века Саманиды, кроме Средней Азии и Хорасана, подчинили себе уже и восточные области теперешнего Ирана - Систан и Кирман, значительную часть южного побережья Каспийского моря - области Гуртан и Табаристан, и всю область Рея - города, развалины которого лежат неподалеку от теперешнего Тегерана.

Саманиды внешне признавали власть халифов, называли их своими повелителями, всячески выражали им свое почтение, но фактически были совершенно независимы. Хотя арабская литература, изучение Корана и мусульманское богословие и процветали в их владениях, но родовая иранская аристократия в эту эпоху решительно подняла голову и всячески стремилась противопоставить арабскому влиянию и всему кругу так называемых «арабских наук» старые, доисламские традиции. Это привело к новому расцвету существовавших в домусульманском Иране наук - математики, химии, медицины, философии - и в связи с этим к повышению интереса к литературам: древнегреческой, пехлевийской, сирийской и индийской.

В области художественной литературы это движение привело к тому, что арабский язык начинает постепенно уступать свое место персидскому. Персидский язык этот, называвшийся тогда фарси или дари, имел, повидимому, уже в VI веке распространение от Балха до Бухары. Иранская знать, в годы наивысшего могущества халифата гнушавшаяся своего родного языка, называвшая его «грубым и мужицким» и всячески подчеркивавшая свое пристрастие к арабскому, в эпоху владычества Саманидов, наоборот, начала всячески поощрять этот язык и поддерживать поэтов, старавшихся доказать, что на языке дари можно создать художественные произведения, по красоте не уступающие лучшим созданиям арабской музы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
100 знаменитых анархистов и революционеров
100 знаменитых анархистов и революционеров

«Благими намерениями вымощена дорога в ад» – эта фраза всплывает, когда задумываешься о судьбах пламенных революционеров. Их жизненный путь поучителен, ведь революции очень часто «пожирают своих детей», а постреволюционная действительность далеко не всегда соответствует предреволюционным мечтаниям. В этой книге представлены биографии 100 знаменитых революционеров и анархистов начиная с XVII столетия и заканчивая ныне здравствующими. Это гении и злодеи, авантюристы и романтики революции, великие идеологи, сформировавшие духовный облик нашего мира, пацифисты, исключавшие насилие над человеком даже во имя мнимой свободы, диктаторы, террористы… Они все хотели создать новый мир и нового человека. Но… «революцию готовят идеалисты, делают фанатики, а плодами ее пользуются негодяи», – сказал Бисмарк. История не раз подтверждала верность этого афоризма.

Виктор Анатольевич Савченко

Биографии и Мемуары / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное