Ниже ада

Путешествие на юг сквозь запретные пределы Щорса выдалось недолгим — обитатели Пояса признали во мне Отшельника, пусть и постаревшего на шестнадцать бесконечно долгих и бессмысленных лет, и помогли. Простым смертным неведомы тропы, открытые мастеру Биту, основателю Ордена Зеркала, и его верным служителям, навсегда переставшим быть людьми… Я не захотел верить в дурные вести, принесенные странными существами, и пошел дальше, в душе понимая, что уже слышал правду — горькую, ненавистную, пугающую.

Прося юношу с забавным прозвищем Живчик, что жил на «внутренней» станции Ботаническая, разведать интересующую меня местность, я знал, что рискую его жизнью напрасно. Еще один грех в бездонную копилку. Однако скоро за все воздастся. Уже не боюсь…

Жаждущий крови Бункер неистребимой гидрой вновь поднимал свою голову. Потрепанный, сумасшедший, но оттого еще более грозный. Я пытался искать помощи в Большом Метро, в местах, которые считал когда-то родными, — Конфедерации Уралмаша. До Первой войны она состояла из пяти станций во главе с казавшейся несокрушимой Динамо. Какая непростительная наивность! Руины Динамо до сих пор дымятся радиоактивным маревом, а в ее чреве копошатся гигантские черви. Начстанции Уральская, старый кадровый офицер, называемый всеми не иначе как Кремень, стоял передо мной на коленях и сам молил о помощи, заклиная именем моего верного, давно сгинувшего воина — Корнета, покровителя и заступника детей. С трудом сдерживая слезы, он показывал свои владения, превращенные в последний приют для малышей, эвакуированных со всех выживших станций ветки. Кроме детишек, нескольких женщин-воспитательниц и совсем дряхлых стариков, здесь никого не было — все остальное население держало оборону на Машиностроителей. Проспект Космонавтов уже был сдан Царю Грез — никем не виданному, но, несомненно, существующему кошмарному чудовищу, повелителю подземных тварей — кротов, саламандр и летучих крыс. Я прошел уралмашевской веткой, я заглядывал в глаза ее защитников и не видел ничего, кроме отчаяния и ожидания смерти, — они знали о предначертанной им участи. Отчаяние помогло пробиться дальше, на погибший Проспект. Там, хранимый судьбой, я узрел самого Царя Грез и его миньонов, но на Уральскую уже не вернулся: для отважного Кремня и его обреченных людей не было добрых вестей, как не было и надежды.

Я двинулся на восток. Про Втузгородок, ЖБИ и озеро Шарташ ходили легенды, одна страшней другой, но выбора уже не было. Сам город вел меня тайными путями, укрывал от врагов, являл картины былого и ужасы грядущего. Прах и пепел — покинутая, обезлюдевшая пустошь, населенная лишь блеклыми тенями, чьими-то истлевшими воспоминаниями…

Разуверившись найти надежду на востоке, я двинулся на запад. Но и там город оказался неумолим к моим поискам. Люди проявляли завидную волю, выживали в адских, невыносимых условиях, боролись до последнего вздоха — вот только яростный, бескомпромиссный инстинкт самосохранения почти всех превратил в диких животных, настоящих хищников, готовых на все. А кто попытался сохранить в себе человека, стал жертвой, пал от острых клыков и удлинившихся когтей своих бывших сородичей, а ныне падальщиков сумеречного Запада.

Когда я возвращался на Гео — мертвую станцию Геологическая, приютившую и ставшую домом, мне явилась призрачная женщина в старинном зеленом платье. Лица ее, укрытого дымкой-вуалью, рассмотреть не удалось, зато насмешливый голос показался смутно знакомым.

— Здравствуй, Отшельник.

— Кто ты?

— Ничего не меняется. Ты никогда не отличался вежливостью, а ведь когда-то было принято отвечать приветствием на приветствие. Впрочем, неважно. Я пришла не манерам тебя учить… Хочу немного поторговаться.

— Приступай.

— Мне нужна твоя смерть.

— Обычно все охотились за моей жизнью…

— Она уже ничего не стоит, тебе осталось недолго.

— Допустим. Что же ты предлагаешь взамен?

— Информацию. Ту, которой владел Игнат Москвич, но не успел передать тебе.

— Она неполная, а потому бесполезная. Раз он сам не смог ею воспользоваться.

— Молодец, Отшельник, все правильно. У Игната не было ключа, чтобы воспользоваться мощью. Я дам тебе его.

— Даже если ты лжешь, мне не нужна моя смерть, забирай ее. Как я получу свое?

— Двое ребят с той стороны Пояса — идут сюда. Ключ уже у одного из них, а дневники Москвича они скоро получат.

— Честная сделка, хоть и глупая. Так кто ты?

Но женщина уже покинула меня, оставив в тягостных раздумьях. Она предложила многое, затребовав ничтожное… Однако через минуту я забыл о странной встрече, слишком много их произошло в последнее время, слишком много вопросов, без единого намека на ответы.