Ниже – только вверх. Книга 3. Очаг поражения

– Хватит с него. Это обычный курьер. Забьете насмерть, и начальство с нас шкуру спустит. Им нужны шишки покрупнее, а от мертвеца адресов не узнаешь.

Теряя сознание, Мейдани успел подумать: «Жизнь не удалась…»

А утром его ввели в комнату с решетками на окнах. За столом сидел офицер лет на шесть старше задержанного.

– Как спалось? – спросил капитан, приподнялся над столом, и Реджеп увидел, что офицер низкорослый и что у него стальные, под цвет решеток на окнах, глаза. – Что желаете? Сигареты, чай?

– Желаю знать, за что меня задержали? Меня просили перегнать машину в Черногорию, пообещав заплатить пару сотен евро. Я фронтовик, между прочим! – он вытащил истоптанными при задержании пальцами сигарету и с третьей попытки закурил.

– Между прочим, сопляк, ты наркокурьер! А если не перестанешь пускать пузыри, отдам ребятам из наркоконтроля как местного наркодиллера. За то количество героина, что при тебе было, засадят лет на тридцать. А если увезут к себе в штаты – получишь пожизненно. Там с этим не забалуешь. – Он резко выдернул сигарету из разбитых губ Реджепа и зацедил в нос маленьким, но жестким кулачком.

Пока Мейдани утирал кровь, капитан съездил ему раскрытой ладонью по одному уху, а потом по другому.

– Теперь как самочувствие? Еще хочешь сигаретку? – ехидно поинтересовавшись, прикурил и протянул дымящий табак задержанному.

– Нет, спасибо, я уже накурился…

– Значит, ты хочешь объяснений, почему именно ты здесь оказался, когда тысячи похожих на тебя бедолаг перевозят эту отраву по всей Европе безнаказанно? – офицер внимательно посмотрел Реджепу в глаза и продолжил: – Тебе просто не повезло… Но есть одно предложение…

– Я «стукачом» не буду!

– Еще хочешь по ушам?..

Мейдани стало страшно, потому что все тело напоминало отбивную, а после удара по ушам мозг пульсировал каждой клеткой.

– Твой Салим такая же «шестерка», как и ты, только пожирнее. Рулят делом братья-афганцы, быки здоровые. Знаешь их?

– Знаю. Грозились, если я развяжу язык, заняться моими сестрами.

– А ты кого сейчас больше боишься: афганцев или меня? Я могу тебя отпустить, только не знаю, что ты будешь рассказывать бородачам о пропавшем героине. А могу оставить здесь…

– Обеспечьте безопасность моей семьи, и я расскажу все, что знаю.

– Ты и так все расскажешь. Это тебе только кажется, что я плохой полицейский, а потом придет хороший, и ты с ним поторгуешься. Вынужден тебя разочаровать: я и есть добрый полицейский. А злой вообще не разговаривает. Он только бьет. Говори, где ваши точки, с кем встречался, кому товар отвозил, кто в полиции вам помогает? И тогда я помогу твоим сестрам, Лейле и Миранде.

– Откуда вы знаете, как их зовут? – вскрикнул Реджеп.

Трясущимися руками он вытащил сигарету из пачки капитана и попытался высечь огонь из лежавшей на столе зажигалки.

– Ты сам назвал их имена, когда лежал в отключке.

Офицер забрал зажигалку и поднес огонь к опухшим губам парня.

– А что будет со мной? – спросил тот, в две затяжки выкурив пол сигареты.

– После того, как напишешь о своей банде, тебя отправят в Европу. – Немного задумавшись, капитан продолжил: – В Голландию, например, в Гаагу. Ты, говоришь, на войне был?

– Да. Один месяц, в самом конце.

– Значит, патриот, и знаешь, как проливают кровь за независимость. Вот бумага, ручка, пиши: «Я, Реджеп Мейдани, обязуюсь служить моей родине – Республике Косово, по собственной воле. И ради ее благополучия готов выполнить любой приказ». Написал? Подпись поставь и число. А для братьев-афганцев с сегодняшнего дня ты мертв. Убит при задержании или при попытке к бегству.

– А сестры?

– Твоих сестер теперь буду опекать я.

 

Офицер забрал зажигалку и поднес огонь к опухшим губам парня.

В муках рождается любовь к детям

Сани въехали во двор усадьбы лесника. У Лизы схватки участились настолько, что Юра внес ее в избу на руках.

– Мать! Гляди, каких тебе гостей привез, – сказал Митрич, обращаясь к вышедшей им навстречу женщине. – Его Юрием, а ее Лизаветой зовут. А это, ребята, супружница моя, Мария Петровна.

– Несите роженицу в светлицу. Ты, парень, жену раздень, а ты, Митрич, ставь воду греть… – скомандовала Петровна и ушла мыть руки.

Обеспечив себя всем необходимым, повитуха выставила мужчин из комнаты, приказав далеко не отлучаться. Вскоре за закрытой дверью айканье Лизы и слова Петровны затмил крик новорожденного. Увидев, что Юра от переполнявших его эмоций готов грохнуться на пол, Митрич налил ему и себе по рюмочке настойки зверобоя.

Через некоторое время дверь отворилась.

– Поздравляю, папаша. У вас дочка, – радостно сообщила Петровна.

Митрич тут же налил третью рюмку.

– За первый крик рабы Божьей… Имя придумали?

– Нет, – ответил Юрий. – Мы ведь не знали, кто будет.

– Ничего. Придумаете. За Юрьевну!

Петровна отказалась пить, сославшись на то, что спать ей не придется, надо понаблюдать за роженицей и дитем.

Мужчины зашли одним глазком посмотреть на малышку и вновь были выдворены под предлогом, что Лизе надо отдохнуть.