Нижегородский кремль

В строительстве всех этих крепостей было мало общего с русским оборонным зодчеством XV–XVI веков как по конструктивным приемам, так и по архитектурным формам. Но с первого взгляда обращает на себя внимание сходство общего облика русских и итальянских средневековых крепостей, особенно заметное при сравнении формы двурогих зубцов, почти одинаковых в Московском кремле и на городских стенах Вероны, Миланского и других североитальянских замков. Ряд деталей кремлей в Туле или Коломне повторяет аналогичные части итальянских укреплений, наглядно свидетельствуя об участии итальянских архитекторов в русском крепостном строительстве конца XV — первой половины XVI века.

Широкий размах, который приняла тогда постройка крепостей, потребовал большого числа людей, знакомых с каменным делом, и здесь очень скоро должен был сказаться недостаток кадров, специалистов, в особенности которые могли бы руководить строительством. Поэтому, кроме отечественных мастеров, московское правительство стремилось привлечь лучшие силы из-за рубежа, и прежде всего из Италии, мастера которой разносили свой опыт по всей Европе. Деятельность их была тем более заметна, что преимущественно они возводили соборы, терема и стены Московского кремля. Прибытие иностранцев, в особенности архитекторов, вместе с послами было редким событием и почти всегда фиксировалось летописцами, которые крайне скупо отмечали работу отечественных зодчих. Поэтому только по случайным свидетельствам можно узнать о том, что крепость в Ивангороде в 1492 году начинали строить псковичи, а в 1507 году руководит работами новгородец Владимир Тороканов, дополнивший ее стенами и башнями «Большого Бояршего города».

Не следует думать, что прославленные итальянские архитекторы и инженеры, приехав на Русь, нашли совершенно дикую страну, лишенную собственной культуры, забывшую ремесло, технику и архитектуру. Правда, огромное большинство строений в русских городах и селах были деревянными, но среди них, как в оправе, сверкали белокаменными драгоценностями соборы Звенигорода, московского Андроникова монастыря, Владимира и Боголюбова. Творцами их были духовные предшественники тех русских зодчих конца XV века, которые, отвечая на поставленную историей задачу, создавали свой национальный стиль каменной архитектуры. Он скоро нашел оригинальное выражение в церквах Москвы, Троице-Сергиевой лавры, Ферапонтова монастыря. И можно удивляться тому, как быстро была восстановлена строительная техника и архитектурное мастерство в стране, где в течение долгих лет татарского ига и феодальных распрей почти не строили каменных зданий.

Конечно, культура Италии того времени, в особенности ее выражение во внешних формах, значительно отличалась и от жизни, и от материальной культуры Московской Руси. Но приезжие итальянцы могли найти общий язык с русскими зодчими по ряду главных вопросов искусства, самого построения архитектурной формы. Русская архитектура XV века в большой степени основывалась и продолжала владимиро-суздальскую, которая сама через Византию многое унаследовала у античного искусства. Общие корни, общее начало от одного источника и должны были стать связующим звеном русской и итальянской культуры. Эту родственность почувствовал строитель Успенского собора в Московском кремле (1475–1479) болонский архитектор Аристотель Фиоравенти (хотя истолковал по-своему). Увидев соборы Владимира, он, как рассказывают летописцы, принял их за творения старых итальянских зодчих.

В области военной архитектуры русские мастера и итальянцы также должны были без особого труда понять друг друга. В Новгородских и Псковских областях, вошедших в объединенную Русь, кре^ пости давно уже строились с учетом особенностей развития огнестрельного оружия. Можно думать, что понимание требований техники военно-оборонительного дела не слишком сильно отличались и у русских, и у итальянских мастеров. Бастионы и другие сооружения нового типа только начинали входить в практику, появлялись в отдельных немногих крепостях и не получили еще широкого распространения. Процесс перехода к новой фортификации был весьма длительным, тогда только начинали сказываться последствия коренного переворота в огнестрельной технике, происшедшего в середине XV века.

Конец XV — начало XVI века — это время, когда Русь встала в один ряд с другими европейскими странами и, покончив с татарским игом, перешла от обороны к наступательным действиям на всех границах, особенно по Волге. Это, естественно, вызвало у современников подъем творческой активности как в политике и хозяйственной деятельности, так и в ряде областей культуры, искусства, архитектуры. Русским мастерам могли быть близки многие мысли и устремления приезжих итальянских зодчих, которые в эти годы жили еще идеями раннего Возрождения, поступательного движения стиля того периода, который Ф. Энгельс назвал «величайшим прогрессивным переворотом из всех пережитых до того времени человечеством».