Нижегородский кремль

В сущности, споры о Петре Фрязине не имеют большого значения, тем более что вряд ли можно считать его главным автором, создавшим это великолепное произведение искусства и инженерного дела. До окончательного выяснения личности основного зодчего лучше всего называть его условно — «мастером Нижегородского кремля». По своему происхождению он мог быть и русским, поскольку единый характер объединяет русское оборонное зодчество конца XV–XVI века, заявившее о себе в этот период многими выдающимися по архитектуре и военно-оборонительным качествам сооружениями. Если собрать воедино все приведенные в летописях даты строительства Нижегородского кремля, то окажется, что работы производились с 1500, затем с 1508–1512 годов, следовательно, закончиться они должны были не позже 1515 года в соответствии со сроками того времени, обычными при постройке крупного объекта. Возможно, что Нижегородский кремль строился с перерывом, но так или иначе работа Петра Фрязина в Нижнем Новгороде охватывает всего около трети общего времени строительства и приходится на его завершающий период.

От первых ста лет существования кремля не сохранилось ни описей, ни рисунков, ни чертежей, тогда как многие строения его дошли до нас в искаженном, разрушенном или перестроенном виде. Отдельные записи XVI века дают весьма отрывочные сведения: о наличии кровли на стенах и разрушении Ивановской башни взрывом хранившегося в ней пороха, об оползнях на подгорном участке и т. п. Чертежей XVII столетия также не сохранилось, поэтому исключительно важное значение приобретают описи и другие письменные документы этого времени. К сожалению, первые нижегородские писцовые книги (1582) до нас не дошли, и наиболее древняя из них относится к 1622 году. Сейчас это единственный источник, по которому можно судить о первоначальном виде кремля, устройстве и использовании башен, их вооружении, общем техническом состоянии стен и башен.

По многим русским кремлям и крепостям встречаются старинные описания, иной раз достаточно подробные и точные, однако всегда нужна строгая проверка приводимых сведений. Это видно на примере нижегородских описей, в которых длина отдельных прясел часто не совпадает с размерами дошедших до нас кремлевских стен, причем неверные данные переходят без исправлений в последующие акты и описи. Расхождения описей с фактическими размерами можно было бы объяснить различными мерами длины при измерении того или иного прясла, поскольку известно, что до Соборного уложения 1649 года на Руси действовало семь видов сажени и ряд их местных вариантов. Однако сравнение цифровых показателей не подтверждает такого объяснения.

Не всегда верно в Нижегородской писцовой книге дано количество боевых окон на отдельных пряслах стен и башнях, хотя учет их числа, казалось бы, должен был иметь практическое значение при определении количества воинов и огневых средств для обороны того или иного участка кремля. Все башни имеют по четыре яруса боевых окон, но в описи отмечены только три боя: подошвенный— нижний, средний и верхний — с зубцов. Таким образом, два средних яруса башен считались как бы за один, для него и было подсчитано число бойниц, что вдвое меньше их фактического количества.

Застройка кремля в XVII веке

Но, несмотря на недостатки этого документа, анализ Писцовой книги 1622 года дает известную ориентировку и в сопоставлении с дошедшими до нашего времени графическими материалами позволяет реконструировать застройку Нижегородского кремля XVII столетия.

Наиболее общее представление о кремле можно получить по зарисовкам старинных художников, посещавших Нижний Новгород. Таких изображений сохранилось также очень мало, и самые старые из них относятся к XVII веку. Это гравюры в одном из известнейших описаний «Московии», составленном Адамом Олеарием, секретарем торгово-разведывательной экспедиции Гольштинского герцога, которая была в городе в 1636–1639 годах. Полное отсутствие графических материалов такой древности заставляет тщательно изучать этот небольшой рисунок, известный в нескольких вариантах в зависимости от года издания книги. Два первых издания были выпущены в Шлезвиге в XVII веке. Наиболее популярна гравюра из второго издания — 1656 года, где она занимает полный разворот фолианта и дает четкое изображение русского средневекового города. Гравюру часто воспроизводят в книгах по русской истории, однако она страдает многочисленными неточностями, резко бросающимися в глаза, что отмечали еще исследователи XIX века. Так, кремлевские башни показаны с машикулями[3], следов которых в кремле не обнаружено, Архангельский собор нарисован деревянным и т. п.

Сравнение этого изображения с гравюрой из первого издания 1647 года (рис. 5, 6) показало, что там в значительно большей степени сохранилась непосредственность восприятия зарисовки с натуры. Башни здесь не имеют машикулей, а соотношения их между собой и с пряслами стен близки современным. Таким образом, рисунок дает общее представление об облике кремля XVII века.