Нижегородцы на чеченской войне

Ю. Хазин описал место гибели С. Тумаева: "Месиво грязи, крови, останков человеческих конечностей и одежды". Останки собрали для опознания. "Всех узнали сразу, кроме троих, потом еще двоих опознали. Один остался неизвестным. Тело его полностью обгорело, за исключением клочка на спине, пишет Ю. Хазин. - В обгорелых остатках одежды мы с Валерой нашли кусок свитера Сергея. Череп обгорел. Узнали Сергея и по отколотому зубу, была у него такая примета".

Солдаты сообщили об этом офицерам, но начмед части ответил, что С. Тумаева одним из первых отправили в госпиталь, он сам это видел. Потом офицеры и старшина роты долго искали Сергея по госпиталям. Оказалось, что в госпиталь поступил солдат с похожей фамилией. Его и приняли за С. Тумаева. Когда разобрались, офицеры записали его не погибшим, а пропавшим без вести.

Получила мама Сергея и письмо от второго его друга. "Заранее извините, но хорошего я не напишу", предупредил В. Афонченков из Смоленска. Он тоже описал последний день Сергея. "То, что мы видели, ни в одном фильме ужасов не увидишь, - пишет В. Афонченков, - мы его опознали с Юрой Хазиным, но медик, узнав об этом, стал кричать, что его отвезли в госпиталь".

Друзья С. Тумаева уверены, что останки его отвезли на Алтай, приняв за другого солдата. Его похоронила чужая мать. В плен попасть он не мог, считают друзья, потому что вокруг были свои.

"Сергей погиб, и мне больше нечего сказать" - это последние строчки письма В. Афонченкова его маме.

По имеющимся документам, С. Тумаев, тем не менее, все равно считается пропавшим без вести, то есть, возможно, живым. Не могли разобраться в этой жуткой истории в военной прокуратуре, и мама С. Тумаева сейчас вынуждена добиваться юридического признания факта гибели своего сына через суд. Как трудно изменить однажды записанную строчку в бумажке... Нет, оказывается, механизма, объяснили маме Сергея Тумаева, по которому бы ее сын был признан погибшим.

Еще один абсурд абсурдной чеченской войны...

33. СОРОК ДНЕЙ ЛЕЖАЛ В ОВРАГЕ. НУЖНЫЙ ТОЛЬКО МАТЕРИ

Когда шла война в Афганистане, советские солдаты, ее участники, нередко слышали от бюрократов: "Я вас туда не посылал", когда пытались добиться положенных правительством льгот. То время и его бюрократический аппарат давно всеми осуждены. Но вот новая война, чеченская, изменилось ли хоть что-нибудь? Почти сразу же после ее начала президент, и правительство приняли немало указов для обеспечения льгот ее участникам и родителям погибших российских солдат.

"Быстрей уйду, быстрее вернусь", - вспоминает Лидия Ивановна Гущина слова своего сына Володи, фрезеровщика автозавода, когда он получил повестку в армию. "Вот и вернулся..." - говорит она, с трудом сдерживая слезы.

Рядовой В. Гущин погиб в Чечне 11 января 1995 года. Его мама узнала об этом не сразу, но материнское сердце подсказывало, что с ним что-то случилось. Всего одну открытку получила она от сына из Чечни. Решила ехать, узнать о нем самой.

Сначала В. Гущину вроде бы повезло: служить попал в Кантемировскую дивизию. Правда, военному делу учиться не пришлось: пол года простоял дневальным у тумбочки, потом болел воспалением легких. Парень был рослый 185 сантиметров. Вместо стрельб солдаты занимались уборкой капусты на подмосковных полях, потом работали на какой-то стройке. Перед новым, 1995 годом такие вот солдаты оказались в Чечне. В. Гущин по штатскому расписанию числился водителем в танковом батальоне. Хотя водительских прав получить ему было негде - ни на гражданке, ни в армии.

Месяц пробыла в Чечне Лидия Ивановна Гущина, искала следы сына. Сначала в штабе полка, где он служил, ей дали бумажку, что сын ее жив. Потом, когда мать проявила настойчивость, командиры сказали ей, что сын ее пропал без вести. Наконец, один из солдат на фотографии узнал В. Гущина и рассказал, что он погиб еще в январе. Когда БТР из их роты попал в засаду. Погибли все трое.

- В части, где служил сын, - рассказывает Лидия Ивановна, - я с ужасом поняла, что никто из командиров даже не предпринимал попыток выяснить обстоятельства гибели этой группы, найти их тела. Проще всего было сообщить, что пропали без вести. Что они и сделали.

Месяц мать искала место гибели своего сына. Как будто чувствовала, что он еще лежит там.

- В поселке Старый Горгаз под Грозным местные жители рассказали мне, что здесь в овраге сорок дней лежали, чуть прикопанные, тела троих русских солдат, - говорит Л. Гущина. - Сколько раз люди обращались в комендатуру, чтобы приехать и забрать их - ноль внимания. Потом уж Иван Бутырин, местный житель, остановил какой-то проходящий бронетранспортер, и на нем убитых отвезли в Моздок.

Всего несколько дней не хватило матери, чтобы самой найти своего убитого сына...

- Из Моздока, там тела убитых лежат в холодильнике, сына отправили в Ростов, - рассказывает Л. Гущина, - там я его и опознала. Похоронили его только 21 апреля.

Это больше трех месяцев после гибели...

- Не могу понять, как они могли на мой запрос о судьбе сына ответить, что он жив, спустя столько времени после его смерти... - говорит Л. Гущина.