Нижняя Москва. Война на уничтожение

Не собираясь более напрягать изменчивого помощника, Артем попрощался с друзами и двинулся по адресу в извилистые проулки еврейского квартала. Там заметил ловушку из дюжины заготовленных заклинаний, усмехнулся и швырнул через забор маленький горящий пакет. Удостоверившись, что заготовленную магию скрутило в узел, а затем разметало, простым кинетическим приемом отжал засов, открыл дверцу в воротах, вошел во двор и вежливо поздоровался с перепуганными евреями:

– Шолом! – исчерпав на этом более чем краткий запас иврита-идиша, Артем продолжил по-арабски. – Говорят, у вас готовят прекрасную рыбу-фиш. Не откажусь от кошерного ужина, пока будем обсуждать дела наши скорбные.

Усадившие его за стол евреи выглядели так, словно пригласили шахида, перемотанного гексогеном. Однако постепенно диалог начал налаживаться.

– Я вас уверяю, дорогой гость. Торговля накопителями с русскими клеймами здесь носит исключительно местный характер. Даю вам честное благородное слово, мы никаким образом не подрываем ваш авторитет на международном рынке.

Полноватый седой мужчина, вопреки обычаям не носивший пейсов, однако обряженный в традиционный черный костюм и с кипой на голове, был представлен как глава местной торговой гильдии. А раз бизнес для еврея – «наше все», то Ицхак Либерман является предводителем еврейского анклава в Иерусалиме.

Артем увидел, что касательно статуса собеседника его не обманули. В остальном – местным делягам наплевать на интересы защиты русской торговой марки.

– Так не пойдет, уважаемый, – возразил он, выплевывая рыбьи кости. – Случайно или намеренно накопители попадут за пределы внутренних областей Палестины. Станут очевидными факты: кто-то подделывает русский продукт и этот же кто-то имеет доступ к независимому источнику энергии. Вычислить, откуда растут уши, не сложно. А у вас, мой дорогой друг и коллега, здесь нет танков ЦАХАЛ для объяснения туркам и арабам, что они не правы.

Выражение «дорогой друг» на арабском языке по отношению к еврею звучит несколько двусмысленно, особенно произнесенное на конспиративной встрече среди оккупированных мусульманами земель. Но Артему не до тонкостей. Тот самый случай – к черту детали. Он продолжил.

– Когда османы отберут источник под крепостной стеной, мне станет вас жалко, не более. Зато Османская империя приобретет возможность добывать магическую энергию для производства боеприпасов, которые могут полететь не только в иудеев, но и в нас, русских.

– Мы слышали, возле Стамбула взорвались заряды, которые не могли быть произведены исключительно на закупленном в княжестве магическом сырье, – осторожно вставил один из присутствующих, мрачный худой человек, совершенно не похожий на торговца.

– Допускаю. Если у турок есть источник, это скверно. Но совершенно не служит оправданием дарить им второй.

– Что вы предлагаете? – снизошел до конкретики Либерман.

– Обсудить следующий вариант. Вы пользуетесь нашими упаковками на правах франшизы, Русь дает вам секрет корректной упаковки.

– Сколько?

– Вопрос правильный, Ицхак. Но я не знаю на него ответа. Наши экономисты подсчитают и свяжутся с вами. Пока важно другое – готовность идти навстречу и договариваться. Мне же надо обратно в Газу и домой. Или в Яффо. Из какого порта быстрее достичь Европы?

– Очень просил бы вас избрать путь через Газу, – снова подал голос худой иудей, имени которого Артем не расслышал. – С вами хочет встретиться Абрам Голдман.

Остальные собеседники поскучнели. Гость понял, что случайно коснулся внутриеврейских конфликтов.

– Можно, – неохотно согласился Либерман. – Ни к чему хорошему это не приведет. Завтра в Газу отправляется караван, там три машины наших.

Перед выездом Артем не отказал себе в удовольствии навестить Рабиновича. Тот даже не пробовал изображать радость и забормотал:

– Двадцать шекелей равны двум долларам, примерно два рубля Русского княжества, получается шесть турецких динар, – под иронично-вопросительным взглядом визитера скукожился и добавил: – Если быть точным, шесть динар и две монетки по десять лир.

Повисла пауза.

– Двадцать шекелей равны четырем евро, то есть примерно четыре рубля или двадцать с небольшим динар. Мелкие лиры можете оставить себе, – смилостивился кредитор.

– Ой вей! Чистое разорение!

– Сумму надо увеличить. Вы пытались обмануть меня на каждом валютном обмене.

– Надо же как-то делать бизнес бедному еврею!

– Бизнес и мошенничество – не совсем одно и то же. Двадцать динар! Быстро!

Рабинович оторвал от себя и положил на прилавок мятую купюру. Близко так, словно рассчитывая закрыть ее ладошкой если что.

– Последнее. Зови Хаима.

Лавочник подозрительно зыркнул, но позвал. Из подсобки вывалился заспанный мами. Артем подхватил купюру и вручил со словами:

– Бери, юноша. У тебя невозможно плохой английский. Купи учебник и зубри.