Нижние уровни (СИ)

— Я выполняю последний приказ Критиков! — бросил Лотерейщик и раздражённо махнул рукой: — Точно! Это же один из подсознательных приказов, устанавливаемые при обучении и активирующиеся только при смерти… Когда Критик умирает, его задачей становится проникнуть в Хроники Акаши и найти данные о ближайших событиях, а затем передать эти данные тем из Критиков, кто открыл проход в Лимб. Не знаю, насколько ты прокачал удачу, но стоило мне только попасть в Хроники Акаши, как данные о тебе чуть ли не на голову свалились. В частности, о твоей идиотской попытке суициднуться!

— Но я же закрыт от предсказаний! — почти на автомате возмутился я.

— Да, поэтому мне попалась не твоя книга судеб, а Глагола! А из его поступков и обрывков фраз можно было понять, что происходит и с тобой, — припечатал сослуживец. — Не знаю, где все путешественники в Лимб! На задании? Заболели отравлением Веры? Или другие дела… Как бы то ни было, но ты мой шанс передать сообщение.

Теперь понятно, как Лотерейщик обо мне узнал и нашёл. Вот только момент, касающийся того, что даже после смерти придётся работать на Критиков — это немного перебор. Не говоря о том, что у меня в подсознание вшиты неизвестные мне программы!

— Поднимайся! Нечего разлёживаться! Если ты только сюда попал, то у меня срок посмертия подходит к концу, и пора вернутся в Белый Город! — Лотерейщик без особых церемоний вздёрнул меня за ворот хломиды и, подставив плечо, чуть ли не потащил на себе.

— Ты здесь почти три дня… — припомнил я. А на горизонте, как маяк, вырисовывался столб света, который как раз и излучал Белый Город.

Жизнь после смерти — дар. Вот только дар со сроком годности, завязанным на Веру. Каждая единичка Мимолётной Веры позволяла прожить в посмертии лишнюю секунду. Бытовая Вера была в сотню раз эффективнее и соответственно продлевала существование чуть меньше, чем на две минуты. Истинная Вера давала около трёх часов. И всё это время лишь для того, чтобы добраться до Белого Града, а после до Кузницы душ, дабы переродится снова в мире живых.

— Несуществующий, не отключайся! — Лотерейщик вновь врезал мне, и я дёрнулся, так что опять чуть не искупался в грязи. — Ты вообще меня слышишь? Тебе нельзя терять сознание! Ты в пограничном состоянии! Сейчас Нейтрон пытается не дать твоему телу умереть, отпаивая святым вином. Но ты мне нужен здесь, чтобы передать данные! Сосредоточься!

— Понял! Не воскресать ближайшие пять минут, потому что у тебя есть для меня пророчество! — молодцевато отчеканил я, но чуть тише добавил: — Ненавижу пророчества…

Значит, мой план действует: Хугин сумел обратить внимание напарников на смерть моего тела. Отсюда следует, что с Фениксом всё в порядке! К вопросу с предсказаниями: как бы я их ни презирал, но если до меня с ними даже на том свете доколебались, и это нужно по работе, ничего не остаётся, кроме как подчиняться. А Лотерейщик уже вещал:

— Если хочешь выжить в ближайшие часы, то передашь Артефактору: ядовитая Вера — хорошая основа для гранат. Если хочешь выжить в ближайшие недели и месяцы, то должен передать мисс Спектр: маяк в Чернобыле не для разведки, а одна из двадцати четырёх точек вторжения. Маяки и вирус Веры — первый этап Четвёртой Зеркальной Войны.

— А…

— Не морщи мозг, Несуществующий, мисс Спектр знает, что делать с этой информацией. И наконец, если хочешь пережить ближайший год, ты должен выслушать предсказание Маши!

— Нет! — успел я возмутится.

— Если не послушаешь, то погибнешь не ты, а твои близкие… потенциально все! По крайне мере сколько книг судеб я ни находил, всё завязано на твою незримую тень в событиях, — припечатал Лотерейщик.

Тут раздался клёкот, и облачный покров прорвал огненный шар, который нёсся прямо к нам. О таких опасностях Лимба я не знал, потому заметался, но Лотерейщик оставался спокоен, лишь немного раздражён. А десяток секунд спустя, и я перестал паниковать, наоборот обрадовался: Феникс нашёл меня! Как я и предполагал, пусть душа и расколота, но кусочки остаются связаны между собой, и эта связь позволила Фениксу прийти за мной даже в загробный мир!

— Быстро он… как и описывалось в книге. Ладно, тогда готовься уходить, Несуществующий. Только последняя просьба…

Феникс влетел в меня, чуть не сбив с ног, и тут же обнял крыльями, до конца, не затушив огненную ауру. Лотерейщик на это лишь усмехнулся краем губ, а я поднял на него взгляд, предлагая продолжить:

— Передай Нейтрон… бутылка, чтобы выпить за мой покой, спрятана за стенкой личного ящика. Бухло ей должно понравиться! — я чуть нервно кивнул на эту просьбу. А Лотерейщик вновь посерьёзнел: — А теперь сваливай отсюда. Если ты не оживёшь в ближайшую минуту, то будут необратимые повреждения мозга, а ты и так не самый башковитый Критик.