Нижние Земли (СИ)

— Матс прислал личные дела своих оборотней. Просил передать, что через месяц у них будет выпуск. Советовал присмотреться, кто может быть полезен нам, а кто пойдет к двойкам. Ты меня слушаешь?

Агнешка неопределенно покачала головой и закрыла папку.

— Ладно, посмотрю ее дома.

— Ну нет.

Бернар крепко ухватил ее за локоть и заставил встать на ноги. Агнешка еще вяло цеплялась за стол и документы, но бумаги рассыпались у нее в руках, смешиваясь еще больше, чем при Марке.

— Поехали, я тебя подброшу до дома, — ультимативно заявил Бернар.

— У меня вон, — неуверенно ответила Агнешка, указывая на документацию.

— Ничего страшного. Марк за все время не разобрал, значит, еще день подождут. У нас завтра… мероприятие, помнишь?

Агнешка вздохнула, сняла со спинки стула вязаный кардиган и решительно кивнула:

— Что там, дождь? Поехали. И завтра за мной заедешь.

— Так точно, обер, — полушутливо козырнул ей Бернар и предложил согнутую в локте руку.

Агнешка ткнула его в плечо кулаком и первой направилась к двери своего нового кабинета.

Ночью она так и не смогла уснуть. Несколько часов просто лежала, скинув одеяло, слушала, как где-то на кухне скребется кошка и сопит за стеной соседка. Затем встала, села за компьютер, связалась с неспящим Бенедиктом и просто попросила его поделиться любой информацией, которой возможно. Неизвестно, что подумал его компьютерный мозг, связывался ли он с комиссарами для получения разрешения, но через полчаса Агнешка уже копалась в старой документации: нераскрытые дела, методички, должностные инструкции.

С семи до восьми она подремала прямо за столом, а в половину девятого ей позвонил Бернар, сообщивший, что подъезжает. Они с Ларсом, видимо, не мучились от лишней ответственности, а потому спали крепко. Агнешка забралась на заднее сидение, запахнула полы пиджака и погрузилась в отрывистый сон.

— Агнешка, — позвал ее Ларс.

— Обер, — буркнула она, приоткрывая глаза.

— Ладно. Обер Агнешка, у тебя весь пиджак в кошачьей шерсти.

Агнешка вздохнула и снова закрыла глаза.

На кладбище их не ждали. Точнее, начали без них. Кроме них и техников, в Третьем децернате не осталось никого, кто мог бы посетить это мероприятие. Инспектор прислал официальное письмо, в котором выносил посмертную благодарность и чуть ли не причислял к лику святых. Но сам не явился — видимо, отсматривал кандидатов, из которых можно будет когда-нибудь воссоздать Третий децернат в достаточном для работы объеме.

Комиссары двоек уже были на месте, хотя их никто не звал. Они и стояли чуть поодаль. Агнешка издалека им кивнула и не стала подходить.

Оборотни приблизились к месту захоронения, где уже вовсю кипели цыганские похороны.

— Они там что, рехнулись? — громким шепотом поинтересовался Ларс.

— Помолчи, — попросила Агнешка, хотя сама была удивлена не меньше.

Могила, которую вырыли для Ружи, была метров пять в самом широком месте. Гроб уже опустили на дно, а сверху складывали мешки с одеждой, технику, какие-то папки, книги, цветы целыми охапками. Все, что при жизни, видимо, принадлежало Руже, должно было упокоиться вместе с ней.

Они подошли достаточно близко, чтобы увидеть каждого гостя, пришедшего на похороны. Каждый — настоящий цыган. В черном и золоте, с жесткими черными кудрями и неестественно светлыми глазами. На оборотней никто не смотрел, только высокая женщина с копной темно-каштановых волос обернулась к ним и спросила низким голосом:

— Кто?

— Мы работали с ней, — пояснила Агнешка.

Под изучающим взглядом светлых глаз ей было не по себе.

— Ведьма? — неприязненно спросила женщина.

— Ни в коем случае. Мы оборотни.

Женщина кивнула и отвернулась.

Агнешка помялась на месте и все-таки спросила:

— Это ваши обычаи?

Она и раньше видела цыганские могилы на кладбищах — огромные, с широченными памятниками. Но так и не могла понять — зачем. После смерти любому существу становилось нужно очень мало.

Женщина помолчала, перебирая браслеты на руках. Она смотрела, как цветы продолжают сыпаться в могилу, укрывая ее так, что не было видно содержимого. Красные тюльпаны, очень много тюльпанов.

— Хоть сестра и не захотела жить нашей жизнью, смерть нас всех уравнивает. Она пришла в эту жизнь цыганкой и ушла ею. Да, это наши обычаи.

Агнешка облизнула пересохшие губы. Она сразу поняла, что они совершенно ничего не знали про своего комиссара — конечно, Ружа была им совсем недолго, и у них просто не было возможности что-либо выяснить.

— Почему она не захотела?

Цыганка полоснула ее скальпельно-острым взглядом. Агнешке даже захотелось отступить, но она сдержалась, выпрямив спину и вскинув подбородок.

— Потому что она была ведьмой.

— Что плохого в ведьме-цыганке? — недоуменно переспросила Агнешка.

Женщина скривилась.

— С тех пор, как мы приняли христианство, мы отказались от магии. Можно быть или цыганкой, или ведьмой. Она выбрала сложный путь.

Цыганка уже отвернулась от нее, а Агнешка, кутаясь в пиджак, пробормотала:

— Но она пыталась быть цыганкой. Пару лет пыталась. Жаль, не смогла. Может, была бы сейчас жива.

Цыганка неприязненно дернула плечом и ничего не сказала.