Низшая раса

Как пишет В.В. Поликарпов в книге "От Цусимы к Февралю", "создаваемая с гигантским напряжением тяжёлая артиллерия особого назначения оказалась хрупким образованием: ей грозила "полная потеря боеспособности" из-за скверной постановки ремонта тракторов и автомобилей. Остро недоставало ремонтных мастерских и отсутствовала возможность их быстро завести. Это "сейчас невозможно, – писал начальнику ГАУ В.А. Леховичу начальник Упарта Е.З. Барсуков 25 августа 1917 года, – за отсутствием на русском рынке машин, а также трудности собрать необходимый технический персонал". Требовалось срочно организовать "где-либо в тылу" большую мастерскую, использовав (переместив туда) технические средства Петроградского орудийного завода, использовать также заводы Гельферих Саде в Харькове и Рябушинского в Москве, поскольку они не сумели наладить у себя производство автомобилей, "и теперь их оборудование можно обратить на ремонт машин в широком масштабе".

В литературе распространено представление, будто автомобильный завод Рябушинского к 1917 году уже действовал. Но, построив производственные корпуса, Рябушинские смогли добыть лишь 15% требовавшихся станков; в августе 1917 года был заключён договор с военным ведомством "о чистке, сборке и регулировании получаемых из-за границы авто различных марок", выпускать же свои автомобили завод не мог. (Петров Ю.А. "Династия Рябушинских". М, 1997. С. 64-65. Невозможность оборудовать завод Ю.А. Петров объясняет тем, что сорвались заграничные заказы на станки, а изготовить их в России не было возможности, "так как все машиностроительные компании были перегружены работой на оборону".)

Часть станков, предназначенных для АМО, погибла: 30 сентября и 26 октября 1916 года нагруженные ими суда были потоплены германскими подводными лодками. Таким образом, в 1917 году завод АМО лишь начал сборку грузовиков "фиат"…"

Но то было ещё полбеды. В войне 1914-1918 годов в России началось такое, о чём без тошноты вспоминать нельзя. Русская "элита" упоённо бросилась наживаться на крови русских солдат и грабить собственную страну. А началось всё со снарядного голода.

Уже к концу 1914 года немцы и австрияки принимаются буквально косить русские части плотным артогнём, смешивать с землёй позиции наших войск. Сильная немецкая промышленность исправно снабжала свою армию горами снарядов. А промышленность "России, которую мы потеряли" сделать подобного не могла. Наши артиллеристы могли выпускать лишь по 7-8, от силы – по 10 снарядов в день – больше не хватало. В армии начался ропот (кому охота беспомощно погибать, когда немец тебя издалека расстреливает?), зазвучали разговоры об измене в верхах.

Сегодня очевидно, что снарядный голод 1914-1915 годов надломил русскую армию психологически. И хотя благодаря бешеной энергии начальника ГАУ генерала Маниковского положение удалось выправить, было уже поздно. Русский солдат возненавидел эту войну – и возненавидел верхи страны. Проигрыш же войны означал смерть царской России: это понимали самые умные головы ещё в 1914-м. Уже в июле того года пришлось подавлять бунты рабочих в Петербурге: люди начали строить баррикады и переворачивать трамваи. 3 июля 1914 года, например, полиции пришлось открывать огонь по 12-тысячному митингу рабочих-путиловцев. Уже 4 июля в столице России бастовали 90 тысяч человек. 7 июля началась всеобщая демонстрация. Забастовали практически все крупные предприятия, закрылись магазины, кинотеатры, остановился трамвай. Кое-где на Выборгской стороне стали строиться баррикады. С 8 июля начались баррикадные бои, шедшие до 11 июля! В Петербург из Красносельских лагерей перебросили на подавление рабочих волнений кавалерийские и пехотные части. Петербургское общество фабрикантов и заводчиков решило объявить локаут (свыше 100 тысяч рабочих уволены).

Напомним: Германия объявит нам войну 19 июля (по старому стилю) 1914 года. То есть накануне войны Россия бастовала и волновалась. Она была накануне новой революции, и поражение в войне означало крах старой России. Но в войну вступили, а снарядов оказалось мало. Генерал Деникин вспоминал страшные дни отступления 1915 года:

"Весна 1915 года останется у меня навсегда в памяти. Великая трагедия русской армии – отступление из Галиции. Ни патронов, ни снарядов. Изо дня в день кровавые бои, изо дня в день тяжкие переходы, бесконечная усталость – физическая и моральная; то робкие надежды, то беспросветная жуть… Помню сражение под Перемышлем в середине мая. Одиннадцать дней жестокого боя 4-й стрелковой дивизии… Одиннадцать дней страшного гула немецкой тяжёлой артиллерии, буквально срывавшей целые ряды окопов вместе с защитниками их. Мы почти не отвечали – нечем. Полки, измотанные до последней степени, отбивали одну атаку за другой – штыками или стрельбой в упор; лилась кровь, ряды редели, росли могильные холмы… Два полка почти уничтожены – одним огнём…