Низший 10

– Это злобные низшие гоблины, что трахают беспомощных червей. Это гномы, что приносят кровавые жертвоприношения и чуть ли не сношаются с плуксами. Это высшие, что вообще нихрена не делают, но при этом получают от жизни все. Это ублюдочные герои, что просто наслаждаются своим статусом и предпочитают не рисковать жизнями. Это добросы, что жрут, срут…

– Добросы-то тебе чем не угодили?! Плохого не делают! Просто живут!

– Просто живут. Ага. Дышат воздухом, ловят рыбу, охотятся, срут… от них нет пользы, Рокс! Они не пытаются сделать этот мир лучше! Даже низшие гоблины делают что-то полезное! Пусть вынужденно – но делают! Чистят слизь, скребут стены, прочищают трубы и стенные закоулки, уничтожают плуксов. Они что-то делают! Хотя и их всех можно завалить нахрен – все равно найдется замена. Всех под корень! И в землю – на удобрение!

– Охренеть! А олени делают что-нибудь полезное? А белки? А форель? Они тоже просто живут!

– Но мы – не олени! – рыкнул я. – Мы, сука, не олени! К тому же от оленей природе сплошная польза. Жрут листочки, удобряют землю, кормят собой волков…

– Прекрати, Оди… прекрати. Я постарше тебя буду. Прислушайся к моим словам и запомни их – люди просто хотят жить. Понимаешь? Они не желают никому вреда. Они тихо и спокойно живут, наслаждаясь каждым отпущенным им днем. Их не за что убивать. Согласен, что есть ублюдки, которые разрушают этот мир – вот их надо шлепнуть. Я первым нажму на спуск дробовика. Но нельзя же валить всех подряд! Тут нужна избирательность.

– То есть ты будешь судьей?

– Да нет…

– Будешь решать, кто достоин жить, а кто нет?

– Опять я тебя не понимаю.

– Убить всех без разбора – это честно и быстро. А если начать решать кому жить, а кому умереть – это назначение себя на роль бога. Потянешь эту роль? Сможешь быть беспристрастным высшим судией?

– Да ну тебя…

– Тут нечего решать. Среди нас и вокруг нас на самом деле есть лишь один, кто достоин жизни. Лишь один, ради которого мы все – и хорошие и плохие – должны быть готовы умереть. Все ради спасения его одного!

– И кто же это?

– Мир. – ответил я, возвращая пустую кружку. – Этот искусственный мир вокруг нас, что заживо разлагается на наших глазах. Вот кто должен выжить. Мир! Мы все – просто гоблины. С нашей смертью ход событий не остановится. Другие гоблины продолжат коптить небо и забудут о тебе, каким бы важным и крутым ты ни был при жизни. А вот если погибнет этот мир… нам всем конец, Рокс. Мы просто сдохнем в жуткой агонии.

– Опять ты круто загибаешь…

– Это не крутой загиб. Это правда. Мир может прожить без нас. А вот мы без него – нет. И этим все сказано. Этим все приоритеты расставлены.

– И поэтому нам надо сдохнуть?

– Надо. – кивнул я. – Тотальное вымирание. А затем, когда мир станет чище, когда природа восстановится, а ресурсы пополнятся… вот тогда можно снова открывать холодильники и выпускать свежую партию ничего не помнящих и нихрена не понимающих придурков. А может, так уже случалось однажды? Ну что, Рокс? Убьем всех?

– Ну тебя нахер! Успокойся ты уже!

– Ладно, старик… начнем тестирование?

– Ты про стремных зверушек?

– Про них.

– Хрень невероятная. – поморщился Рок, изучая наши трофеи неприязненным взглядом. – Знаешь… даже наш тупоголовый Рэк задумался.

– О чем?

– О жене Доуса. Если, говорит, эти твари ведут к Миру Монстров… то куда может отвести резиновая женушка старого сурвера? Не в бордель ли небесный, где нетронутые хером валькирии наливают вино и подставляют сиськи – жмакай, гоблин, жмакай!

– В жопу бордель. Что со зверушками?

– Оленя видишь?

– Ну?

– У него рога светиться начали. А между ними, прямо на макушке, так сказать, тоже что-то замигало золотым. Редко мигает – где-то раз в пять минут. Я это к чему – раньше не мигало и не светилось.

– Давно началось?

– На корабле первый раз заметил. Я так думаю, что в Зомбилэнде главная их функция была отрублена за ненадобностью. Смекаешь? Это тут они путеводные звери, а там… просто игрушки сидельцев.

– Только у оленя?

– У русалки засветились зеленым глаза. Раз в десять минут свечение и между чешуйками хвоста появляется. Почему так редко? Потому что русалка ведь тварь водная, верно? Сунуть ее жопой хвостатой в воду – и посмотреть, что будет. У совы – тоже буркала засветились. Остальные щелкают, ухают, грюкают…

– И как нам это поможет?

– Для начала нажмем оленю промеж рогов?

– А давай. – хмыкнул я, вставая и делая один шаг.

Механическое существо доверчиво приподняло рогатую величественную голову. Зажав один из светящих рогов в лапе, другой я ткнул в мигающее на макушке место. Под пальцами что-то щелкнуло. Глаза оленя вспыхнули золотым огнем и… выплюнули из себя отчетливо видимый золотистый световой луч, что уперся в стену. Надавив на рога, я заставил зверя отвернуть голову. Стоило мне разжать хватку, как олень, с коротким горловым звуком повернул башку и снова навел световой луч в то же самое место.

– Все просто. – буркнул я, потягиваясь. – Все просто…

– Что дальше?