Низший 2

Оттирающий от грязи пол гоблин вдруг видел себя выходящим на крыльцо большого дома, держа за руку смеющуюся дочь – он знал что это его дочь, что ей четыре года – сзади слышался чуть обеспокоенный голос жены напоминающий, что им нельзя снимать пластыри прикрывающие места вживления чипов….

Таскающая ведра с серой слизью грязная однорукая гоблинша вдруг испуганно прижималась к стене коридора – мимо нее медленно пролетает опускающийся грузовой дрон, тащащий яркий красный контейнер с белой эмблемой. Синий дождь с силой хлещет по опускающемуся дрону, дымится мокрая бетонка, а она, стоя под прикрытием большого козырька, держа в руке умный зонт, напичканный датчиками, чуть отступает от подступающей воды на изящных каблучках. Обувь обошлась ей так дорого, что и вспоминать не хочется. Но разве стиль не стоит любых денег? К тому же эти туфли так подчеркивают линию ее бедер обтянутых облегающей бордовой юбкой…

Лежащий в отрубе орк подскакивает, слепо смотря перед собой, начинает выкрикивать никому непонятные указания, требуя немедленно перекрыть вентили с седьмого по одиннадцатый и понизить давление в трубе с охлаждающей смесью. Орк орет, уточняя координаты подлетающей бригады ремонтников, требует предупредить нижние уровни о несущейся волне ядовитой жидкости.

Ничтожный червь, получивший от более успешного друга полтаблетки мемваса, лежа на полу в луже дерьма и мочи, видит себя стоящим за барной стойкой, он умело работает шейкером, разливает коктейли, сдержанно улыбается роскошно одетым дамам и господам, мельком слышит голос знаменитой ведущей открывающей ежегодную двадцать четвертую церемонию по награждению…

Полурослик, прямо за ужином отключается от реальности Окраины и обнаруживает себя стоящим в задних рядах огромной нервно колышущейся уличной толпы перекрывшей центральную улицу. Они все как один смотрят на огромные мерцающие экраны – с них говорят о том, что есть способ спастись. Но для этого придется поступиться многим, придется добровольно отказаться от всех гражданских прав, от…

Воспоминания…

Одна беда – воспоминание появляется, будоражит, а затем бесследно стирается с памяти. О его же собственных воспоминаниях гоблину рассказывают те, кто был рядом во время флешбэка и слышал его слова. Иногда это был только диалог – с начальником, с женой, любовницей, парковщиком, клерком… И попавший во флешбэк зачастую передавал диалог, говоря за каждого из собеседников, будь то мужчина, женщина или ребенок. Он понижал и повышел голос, начинал частить, хрипеть, пищать, плакать и смеяться. Его лицо меняло десятки выражений за минуту – он жил ускоренной жизнью, проматывая получасовое воспоминание за пару минут. Кто-то в красках описывает место, где он когда-то был – величественные здания из стали, стекла и бетона, возносящиеся в серое туманное небо на километры, долины и холмы покрытые мертвой серо-бурой землей, химически зеленые моря с черной пеной…

Очнувшись же, он не помнил ничего. Но всей вновь оскопленной душой ощущал – только что, буквально на секунды, мемвас вернул ему некогда забранное, заблокированное. Мозг трясся в пароксизме ментальной жадности – верни! Верни! Заполни пустоту, сука! Верни! И единственное что хотел гоблин, орк или кем бы он там ни был – еще одну таблетку мемваса прямо сейчас. А лучше две – тогда приход ярче, сильнее, чаще! Три таблетки – это уже смерть.

Пока мы сидим сейчас в этом ночном коридоре, немалое число гоблинов сейчас видят радужные сны, живут в своих собственных отнятых воспоминаниях. А очнувшись, они ищут солы на мемвас и с такими же как они обсуждают способы продления и учащения воспоминаний, разрабатывают странные курсы приема таблеток – целая сразу, через три часа половину, через два еще половину, очнувшись, выпить сладкого компота, после чего рассосать под языком еще половину. Ни в коем случае ничего не есть. Надо быть голодным! Когда голодный – приход ярче!

И пусть частично, но этот метод срабатывают – воспоминания остаются в мозгу так долго, что хотя бы их часть «перезаписывается» мозгом. Старое становится новым и никуда не уходит. К тебе возвращается крохотная частичка прошлой жизни. И с каждым новым приемом кайф становится все слабее, а воспоминания чуть дольше.

Наркотик ли это? Или кайф – всего лишь не устраненная или специально оставленная побочка?

Не понять. Но мемвас уже покорил Окраину.

– Вот что такое мемвас, убийца – поморщившись, старый орк потер ушибленный затылок, облизал мизинец с размозжённым ногтем – Как тебя зовут?

– Тебе же выгодней не знать мое имя и номер.

– Я умру. Мы оба это знаем. Сначала верил. Казалось, есть шанс. Но нет… шансов у меня нет – усаживаясь, сказал орк и заглянул мне в глаза – Имя?

– Оди.