Низший-4

- После встречи с дэвами я и задался вопросом – продолжил я – Это же вопрос, лежащий на самой поверхности. Мы живем в мире, где с человеческими телами проводят занятные манипуляции. Обращаются с телами как с конструкторами. Легко играют с генами, смешивая их в причудливый коктейль. Вот и ответь – насколько сложно добавить в наши тела – пусть даже регулярно повторяемой бесплатной инъекцией – что-то вроде гормона, вещества или чего-то там еще, что попросту сделает наше мясо либо ядовитым, либо вызывающим кровавую диарею для любого ублюдка, кто его решит сожрать? Призмы, жавлы и плуксы не в счет – пусть жрут. Но вот чтобы сучий гоблин решивший сожрать другого гоблина обдристался бы вусмерть, сам бы пополз в медблок моля прикончить его. Но система этого не делает! И мясо одного гоблина по-прежнему остается сладким угощением для другого. Ответь мне, Баск. Почему?

Зомби молча развел руками. Промолчала и Йорка. Хван что-то пробухтел, но тут на его пути попался достаточно крупный жавл и он предпочел заняться перекусом. Оглядев всех, я усмехнулся:

- Что и никто не скажет какой-нибудь трогательной хрени вроде «Пути Матери неисповедимы»? Йорка. Ты ведь звала ее мамой.

- Отвали. Я в дозоре.

- Отвалил – вздохнул я, оборачиваясь – Рэк! Все в норме?

- Норм. Сзади тихо, спереди дерьмо капает. И трещина все шире.

- Какая трещина?

- На жопе Хвана.

- Может хватит уже? – вскинул башку гнида – Я не особо обидчивый, но окажись вы на моем месте…

- Да заткнись ты – рявкнул Рэк – Сдалось мне восьмой раз на твоей жопой смеяться. Я серьезно – трещина появилась. Не прям на заднице, а чуть выше. И потихоньку расходится.

- Йорка глянь – попросил я и окликнул замедлившегося было Баска – Двигай давай, любознательный! Мы бурлаки.

Протиснувшись мимо, Йорка забралась на спину Гниды и, сидя на этой куче застывшего «майонеза», светя фонариком, крикнула:

- Уродливый не врет – трещина. Внутри что-то розовое выпячивается. Шилом ткнуть?

- Не надо, пожалуйста – удивительно тихо и удивительно вежливым голосом попросил гнида Хван – Я вас очень прошу.

- Не ссы, таракан – заржал орк – Не обидим.

- Сантиметров пятнадцать в длину. Сантиметра три в ширину – продолжила доклад гоблинша – О… длиннее стала на пару сантиметров. Может Хван слишком много жрет?

- Звучит логично – согласился я – Хван. Что у тебя в меню?

- То же самое – в процессе эволюции до третьей стадии.

- Может и она – вздохнул я – Ускоряемся! Надо добраться до цели до того, как Хван станет бабочкой или распадется на шестьсот головастиков. Тогда нам никто не покажет куда идти…

- Черт…

Я удивленно глянул на Хвана, а тот медленно продолжил, глядя на меня своими удивительными глазами:

- Никогда не думал об этом так… а если и правда – распадусь на кучу мелких тварей, и они разбегутся…

- И каждая будет уносить в себе эхо твоего затухающего последнего крика исчезающей личности – усмехнулся я.

- Если начну распадаться больше чем на два куска – убейте меня. Пожалуйста! – попросил Хван.

- Уверен?

- Более чем. Убейте. Если превращусь и сохраню сознание – сам решу. Но… последнее время я живу только надеждой. Верой в то, что это гребаное дерьмо наконец-то кончится и я перестану быть личинкой.

- Скоро мы это увидим – ответил я, останавливаясь у развилки – Куда?

- Налево! – уверено ответил Хван и мы свернули, начав двигаться под уклон.

***

Путь вниз длился недолго. Хотя, где здесь верх и где здесь низ? Все субъективно. Стены, стены, решетки, стены. Помогает только вода – показывая уклоны и подъемы, стремясь к подножью мира.

Воды много. Прямо много. Уже не поворачивается язык назвать ее жижей – нет в ней той мерзкой загустелости, той смрадности и липкости как в том месиве, что льется и льется на Дерьмотаун. Мы шагаем по пусть грязной, но все же воде. И запах. Мы дышим полной грудью, жадно набирая в легких куда более свежий воздух. И с каждым новым пройденным километром я все сильнее ощущаю этот смутно знакомый запах – который пока не могу определить, но точно откуда-то знаю, что запах не просто знаком, а представляет собой нечто куда большее.

Я настолько увлекся попыткой опознать запах, что едва не упустил тот миг, когда фонарь все еще идущей впереди Йорки скользнул по стенке трубы и равнодушно сполз вниз. Столь равнодушный взгляд на скользящее световое пятно бросил и я. Нет ничего хуже равнодушия напарников – оно заражает. Но еще хуже – винить кого-то в собственной невнимательности. Я среагировал в последний момент. Только и успел что с размаху пнуть Йорку в поясницу, толкая ее вперед. Получив неожиданный удар, она, пытаясь сохранить равновесие, пробежала несколько шагов и упала, выронив фонарик. Над ней скользнула и исчезла зыбкая тень.

- Оди! – в голосе зомби звучал испуг и гнев.

Не обращая внимания на вопль, я дал очередь от бедра по изогнутой стенке трубы, разрядив весь картридж. Выпустив «свинку», выхватил левой рукой нож, правой тянясь за плечо. Шагнул к стене и с силой полоснул по ней лезвием ножа.

- Спятил?! Командир?!