Низший 5

Женщины подтвердили – пришел волк и убил всех чужаков. А потом по одному утащил их в Смертный Лес и отдал Доброй Лиственнице.

Ага…а что большая лодка?

Уплыла. И быстро.

А те маленькие лодки что причалили?

Мать приказала – и сыроеды разбили их на куски и сожгли.

Приняв второй кусок мяса, я сжевал его, в упор глядя на женщин. Те ничуть не смущаясь, кликнули проходящую мимо девушку и она принесла котелок бульона, заодно стрельнув в мою сторону взглядом, что выражал очень многое. Тем же вечером мы заснули вместе в крайней яранге. Но в тот момент я мог думать только о чужаках. Попытался расспросить и узнать больше, но женщины разводили руками – это легенда. При них такого не случалось. Единственное что припомнили – в тот день говорят море взбушевалось. И погналось за большой лодкой, что на всех парусах уходила к большой земле. Гигантская волна поднялась и рухнула – и на следующий день на берег выбросило чуток различных обломков. Но не поймешь – то ли лодку серьезно потрепало, то ли разломало и пустило ко дну. Почти все найденные обломки были сожжены или отнесены в Смертный Лес – там Иччи от них избавился.

«Почти»?

Уцепившись за это слово, я задал вопросы, получил важные ответы, после чего встал и торопливо зашагал к Скале, заодно позволив молоденькой и хитрой сыроедке вроде как оступиться и упасть мне на руки. Женщины понятливо засмеялись. Покрасневшая деваха вывернулась из моих рук и упала за их спины, накрылась накидкой. Еще бы не ей не покраснеть – я ведь успел немало интересного поймать и ощутить ладонями. Мягко и эротично. А от соседней яранги уловил совсем другие эмоции и внимательно оглядел полускрытого за шатром невысокого парня, хорошенько запомнив его лицо. Тут все понятно. Что ж – у него есть время доказать, что он мужик.

А пока все мои мысли занимала Скала.

Оказавшись у Скалы – опять – я оббежал ее кругом, выбрал наиболее подходящее место и принялся взбираться. Поднимался неспешно – узнал, что это не табу. Скалу уважают, взбираться на нее даже и не думали никогда, но прямого запрета нет.

Лез я туда по очень простой причине – женщины рассказали, что часть выброшенных на берег вещей молодые сыроеды хотели оставить себе. Но тогдашний старейшина – строгий и принципиальный старик – забрал присвоенное и в сердцах забросил на вершину Скалы, после чего взялся за посох и принялся учить молодых жизни, после чего им понадобился медпункт.

А вещи?

Так ведь выбросил же. Нет их больше.

Ну да…

Подтянувшись, забросил ногу на вершину и перекатился. Охнул – в бок впилось острое. Выругавшись, извернулся и посмотрел.

Твою мать…

У меня в боку торчал меч.

Настоящий меч. Не просто стальная заточенная полоса с приваренной перекладиной. Нет. На скале лежал покрытый ржавчиной и патиной средневековый меч имеющий красивую рукоять, хитро закрученную перекладину – гарду? Эфес? – что-то крутится в голове, но я точно не спец в истории.

Меч воткнулся едва-едва – попортил гоблину куртку и шкуру. Сев, провел ладонью по рукояти, сдирая лишайник. Вот черт – рукоять была украшена тремя мелкими красными камнями. Рубины?

Скользнув взглядом по вершине Скалы, встал, прошелся по кругу, сгребая все чужеродное. Уселся у кучи и, задумчиво глядя на кучу ржавья, пробормотал:

– И откуда же вы приплыли насильнички гребаные? Прямиком из прошлого что ли?

А откуда еще, если судить по предметам?

Передо мной лежали: меч украшенный рубинами, смятый шлем похожий на ведро, ржавая рваная кольчуга и крайне серебряная статуэтка обнаженной девушки сидящей на камне и обхватившей себя руками.

Выйдя из ступора, оглядел еще раз все предметы и, оставив их на Скале, спустился вниз. Едва спустился – накатила слабость. Споткнувшись, едва не упал и вовремя остановил дернувшуюся ударить руку – ко мне метнулась стройная фигурка.

– Я так думаю – помочь? – улыбнулась девушка.

– Ну помоги – улыбнулся я, чуть наваливаясь на нее своим весом – Помоги…

На этом день и закончился.

А утро началось со стука ножа о оленьи кости.

Тук-тук… тук-тук-тук… Старый Гыргол выколачивал мозги из костей, вызывая меня на беседу…

И вот я здесь – лежу на холодном берегу и смотрю в море, перебирая в голове факт за фактом, пытаясь слепить их во что-то имеющее хоть какой-то смысл. Кое-что вырисовывалось. Но…

Услышав тихие, но тяжелые шаги, я поморщился.

Дерьмо.

Омрын.

Приперся все же. Уже после. Кто же тебе мешал прийти до?

Парень лет двадцати с небольшим. Невысокий, крепкий, длиннорукий. Остановившись в паре шагов, он, крутя в руках короткий гарпун, задумчиво смотрел на медленно светлеющий горизонт. Вид у него был невеселый, но за грустью скрывалась злость. Коротко глянув на меня, отвернулся, дернулся плечом. Я поморщился:

– Не делай так, дитя ты громом трахнутое.

– Как не делать?! – Омрын живо обернулся, с радостью набычился – Я так думаю – тебе какое дело, чужак?

Еще бы ему не радоваться – он только и ждал повода для конфликта, а тут чужак сам ему помог.