Низший 6

– Да вроде как что-то хреновое. И правильно – он три раза был там – последовал кивок в сторону Зомбилэнда – Три раза уходил в составе неполного сквада. И три раза возвращался один. Израненный, но живой. Тогда как остальные там и полегли. Проклят он.

– Ты только что подрос в моих глазах – сообщил я азиату и зашагал к первому бараку, спеша навстречу семенящему старичку, бережно прижимающему к груди сверток.

– Жду бойца, Оди! И ты заглядывай!

Не оборачиваясь, я помахал рукой и искоса глянул на шагающего чуть позади Клаппабайма:

– Через пару часов собираюсь заглянуть в Зомбилэнд. Если появится желание размяться – возьму в сквад на временной основе.

Вспомнив, повернулся и крикнул на всю улицу:

– Эйжоп!

– Карл, сука, Карл!

– Сегодня собираюсь в Зомбилэнд. Так что моего бойца не задерживай! И если будут желающие оплатить часть цены за проход в тамбур – пусть подтягиваются к дверям через пару часов! С моего сквада двадцатка!

– Ты дурак, гоблин! Успеешь еще сдохнуть!

– Передай всем!

– Да пошел ты!

– Спасибо!

На ходу приняв звякнувший сверток у старика, всучил ему серебряную крону и потопал дальше, широко улыбаясь. Хороший сегодня день. Многообещающий и длинный…

Отпив странную смесь из самогона, персикового сока, бурого сахара, таблетки шизы и воды, старичок от избытка чувств помотал седой головой и блаженно зажмурился:

– Есть все же жизнь, да?

– Наверное – хмыкнул я, крутя в пальцах стакан воды с парой капель персикового сока – подруга старика, та самая что в борделе в странной позе всю жизнь отстояла, подлила чуток из банки, заметив, что если мутно – то и сытно.

– Ну… вот теперь можно и о плюшевом засранце рассказать!

– Наконец-то!

– Ты вот хрен молодой и хрусткий, в наши края кладбищенские только прибыл и вряд ли наслышан о легендах и былях замшелых многое?

– Почти ничего.

– Про Однара слыхал?

Я кивнул:

– Сюда со сторожевым двадцать восьмым табором приехали. Они рассказали за вечерними беседами.

– Двадцать восьмой сторожевой – старик причмокнул мокрыми от персикового коктейля губами и растянул их в улыбке – Боевые засранцы! Таким член в рот не клади!

– Было бы тебе что класть – зевнула старушка и глянула в сторону костерка, где царило великое оживление и откуда несли пару тарелок с похлебкой.

– Вот не лезь в беседу душевную, потаскуха ты старая! Мужики речь ведут!

– Тебе до мужика как членом до пупка – километры!

– Нет, а!

Я молчал. Сюда лучше не вмешиваться. А то седенькая бабушка и по моей мужской гордости пройдется крупной наждачной бумагой или даже напильником. Помолчу… попью сладкую водицу.

– Супа поем – буркнула бабка и, глянув на меня, добавила – А ты меньше слушай его побасенки про меня и бордель. Я там только последние годы нагибалась, выгибалась и прогибалась. А до этого бойцом была! Шесть ходок в Зомбилэнд! Но последний раз попали мы круто. Из десятерых семь полегли. Меня сучьи зомби ног лишили и правой руки. Спасла аптечка и друзья не подвели – наложили жгуты, дотащили. Денег подкопленных хватило, чтобы ноги новые пришить и руку… но туда вернуться уже не сумела. А уходить не захотела… Уголек – славное место для жизни. Ради такого можно и в борделе крабом полежать. Все лучше, чем в родной деревне сено ворошить. Понял?

– Ага.

– И как потаскуха со стажем тебе так скажу – после ходок в Зомбилэнд герои прямиком идут в бордель. Знаешь зачем?

– Ну…

– Нет! Не за этим. Они идут поплакать в подушку, потрястись судорожно в теплых бабьих объятьях. Вот зачем! И этот – бабка ткнула пальцем в смущенно кашлянувшего старика – Регулярно захаживал. И даже штанов не снимал – лежал себе бананом тухлым и всхлипывал.

– Так уж и всхлипывал…

– Так уж! Но что плохого? Вот ты бы, Оди, поглядев как твоих друзей твари страшные живьем на части рвут и жрут тут же… ты бы потом трахаться и веселиться захотел?

– Ага – без промедления кивнул я.

– Кажется тебе так…

– Не – помотал я головой – Не кажется.

Помолчав, бабка пожевала губами и проворчала:

– Мутный ты хрен, кажись.

Я развел руками и мирно улыбнулся. Хмыкнув, бабка приняла у подружку миску и отвернулась, давая понять, что свое веское слово сказала. А я повернулся к всхлипывающему старику и спросил:

– А причем здесь Однар?

– Ну как? Слыхал ведь про то, как он с отрядом своим один из бункеров все же умудрился вскрыть и засевшего там жирного червяка вытащить и убить?

– Слышал.

– Плюшевый глумливый засранец – оттуда!

– Из погибшей крепости?

– Точно! Хозяин сдох, а игрушка-компаньон осталась! И ты не поверишь, но этот Мишка – на самом деле плюшевый! Вот многие спорят, говорят, что это был живой зверь, а я все же уверен и другие бывалые подтверждают, что…

– Это плюшевая игрушка – перебил я старика – Стопроцентно.

– Ого… – удивился тот – Такая уверенность в молодые то годы. От кого слышал?

– Не слышал – видел.

– Видел?!

– Ага – спокойно кивнул я – В землях Обода мы столкнулись с зверолюдом Стивом. У него с собой была разговаривающая плюшевая игрушка.

– Да ладно?! Зверолюд Стив! Сучий Стив! Живой?!

– Слышал о нем? – приподнял я бровь. Похоже, история становится все запутанней.