Низший-8

Отправив в медблок самого плохого из своих, я зашвырнул в допросную визжащую бабу, пытавшуюся то поцеловать мое забрало слюнявым перекошенным ртом, то плевала туда же и скребла черными ногтями. Вбив ее ботинком в узкую дверь допросной, я придавил подошвой упрямые пальцы, что цеплялись за косяк и дверь наконец-то закрылась, отрезая ее пронзительный вопль: «Меня нельзя! Я психическая!».

Пять-шесть минут… и стойки на вершине контейнера ушли внутрь, а когда появились обратно, между ними билась прикованная воющая баба, что явно не прошла допрос. Металлический равнодушный голос произнес скороговоркой что-то про полевой допрос, про лишение социальных и гражданских прав, про принудительное изменение и стирание памяти. Аминь. Воющую преступницу втянуло обратно. Дверь допросной приветливо открылась, и я впихнул туда следующего перепуганного разбойника. Принял из медблока подлатанного своего, велев бойцам оттащить его в кафе и припереть оттуда следующего страдальца.

К контейнеру подлетел один из «голубей» и через минуту он уже несся прочь, унося на паре тросов обкорнанное обнаженное женское тело. Невероятная по скорости ампутация конечностей. Про стирание памяти трудно что-то сказать, но явно, что она без сознания. Стрекочущий дрон унесся к гряде невысоких холмов, лежащих между нами и океаном.

Сброс очередного зарождающегося призма в лес?

А там как?

Беспомощная ампутантка быстро должна будет стать добычей для зверья. Хотя должна быть какая-то отработанная система для подобных случаев. Может какой-то защитный химический барьер или, скорей всего, подобные преступники попадают под пригляд зверей-защитников, напичканных электроникой и химией. Они приглядят за беспомощным преступником первое время, пока он не отрастит клешни или звериные лапы. Все продумано… машина карает нехороших гоблинов и делает это с похвальной профессиональной быстрой и безжалостностью. Недовольно пищащие гоблины подчиняются машинному правосудию, послушно подставляя лапки под топор палача и улетая навстречу новой жизни… скука и обыденность…

Лечение, допросы, приговоры, ампутация и прочее длились долго. Прошли часы, прежде чем вернувшиеся грузовые дроны подцепили черный контейнер и унесли его прочь – а перед этим они утащили опустевший контейнер для сменной полусферы, причем сначала система потребовала снять с него гирлянды голов. Головы же посчитала и за каждого из них выплатила мне по двадцать жиденьких крон.

Из разовых заданий все были выполнены кроме одного – опять ожидание, на этот раз на всю ночь. А следом пришло новое и такое предсказуемое поручение – пользуясь возможностью, система потребовала с утречка установить еще одну полусферу. На этот раз на участке номер один Зооприволья.

На ничем непримечательном участке рядом с парковкой вспыхнули сами собой газовые костерки. Поняв намек, я отдал приказы, сменил патрули и, закинувшись шизой и энергетиком, жуя на ходу пищевой рацион, зашагал к умершим машинам. Просто из интереса, так как зрелище с летающими ампутантами закончилось, а спать я не собирался до тех пор, пока не прибудет багги с остатками отряда.

Некогда умершие машины были красивы. Даже элегантны. И слишком однотипны, что снова говорило о машинном выборе. Это точно не служебный транспорт – в этом я ошибся. Машины с легкими пластиковыми крышами и непрочными корпусами не имели ручного управление. Вообще никаких следов ручного контроля, если не считать за него дыры в тех местах, где раньше были установлены экраны. Сиденья выворочены, внутренняя обшивка вырвана, но даже это не могло скрыть тот факт, что машины были комфортабельны и просторны. Да и безопасны тоже – если ими управляла система, перевозя позевывающих гоблинов по красивым достопримечательностям этого мира.

Поняв, что больше не найду ничего интересного – а скелеты из багажников уже были вытащены и загружены в чрево мобильного эшафота вместе с остальными трупами – я пошел потихоньку дальше, поглядывая по сторонам и на дорогу.

За следующий час я обошел все хозяйственные постройки этого участка, недолго постоял под монструозным грибком жральни на пятьсот с лишним рылом, прошелся по кухням, где вовсю раньше шкворчали котлеты для вкусных жирных бургеров, пенилась в раскаленном масле картошка для жирных краснощеких детишек, что громко орали в зале, требуя немедленной сытной солено-сладкой-кислой жрачки. Понятно, что я не мог заглянуть в каждый угол – здесь их слишком много. Некогда тут трудилась целая армия работников, угождая путешественникам.