Низший пилотаж

Отобрав себе половину, Семарь-Здрахарь вторую отодвинул к Клочкеду. И началась лихорадочная деятельность.

В пузырь с бодягой заливалась вода. Пузырь взбалтывался, и жидкость выбиралась через петуха. Самым сложным было отжимание старых метелок, которыми выбирали первак, а потом оставляли в пузырьке вместе с бодягой.

После часа напряженного труда все пальцы торчекозников были в коричневой окиси марганца, зато у каждого были желанные пять кубов вторяков.

Первым ширнулся Семарь-Здрахарь. После вмазки он почмокал губами и состроил недовольную мину:

— Не цепляет. Только децил приятственности.

Клочкеду в этот раз повезло меньше. Ширнувшись своими вторяками, он почувствовал дурноту. Несколько минут он сидел выпучив глаза и глотал воздух. Семарь-Здрахарь бегал кругами и спрашивал:

— Чего делать-то? Тебе не лучше?

Минут через десяток Клочкед отошел и порозовел.

— Не вторяки у тебя, а отрава! — Сказал Клочкед без надежды пристыдить Семаря-Здрахаря. Семарь-Здрахарь не пристыдился, но ответил:

— Кто ж знал-то?

— Ладно, — Махнул рукой Клочкед. — Давай еще подумаем. Где аптечка.

Перерыв все колеса и пузырьки, торчки нашли странные таблетки. На них красным по белому было написано «Теофедрин».

— Смотри-ка какие! — Радостно засмеялся их первооткрыватель, которым оказался Клочкед. — Вот состав. В нем эфедрин есть! И много!

Впрочем, при детальном разглядывании, выяснилось, что эфедрина в одной пачке ровно столько, сколько в пузырьке детского джефа.

— Забодяжим?!

— Забодяжим!

Они залили таблетки из двух упаковок водой, размешали. Получилась белая каша.

— Через бодяжную машину! — Догадался Семарь-Здрахарь.

В двадцатикубовую машину забили петуха и вылили в нее белую взвесь. Придавили поршнем. Из каши вытекла вся жидкость, но раствор получился не прозрачным, а сильно мутным, почти белесым.

— Как думаешь, можно такое бодяжить? — Разочарованно смотрел на получившуюся жидкость Клочкед.

— А чего там! Давай! Авось насмерть не кинемся! Там же отравы никакой нет…

Бодяжение мутной взвеси прошло на удивление быстро. Марганцовка тут же осела коричневыми хлопьями и показалась мулька. Она была непривычного красного цвета.

Набрав в баян пять кубов, Клочкед недоверчиво посмотрел жидкость на просвет:

— Чего-то стремно мне таким мазаться… Ну, да хуй с ним!

И Клочкед вогнал струну в веняк.

Как ни странно, приход был. Клочкеда сильно ударило в голову. Бешено заколотилось сердце, стало трудно дышать. Во рту появился не привычный горьковатый мулечный привкус, а какая-то вонь от жженой резины.

Но смесь действовала.

— Ух! — Выдохнул Клочкед. — Круто!

— Правда?! — Просиял Семарь-Здрахарь и немедленно вмазался.

Пока Семарь-Здрахарь проходил через первичные стадии действия красного джефа, вид у него был осоловелый, но потом, когда некайфы прошли, его лицо осветилось блаженной улыбкой:

— Поебень, конечно, но на крайняк пользоваться можно…

Таска кончилась минут за пятнадцать, кончился и дождь за окном. И Семарь-Здрахарь с Клочекдом пошли по терки.

Странное дело, никогда больше ни тот, ни другой не бодяжил тефу. Может крайняков таких не было? Или джеф из тефы не в кайф пошел? Кто их знает?…

БАЯН С МЕТЛОЙ