Низвержение Жар-птицы

– Отец подарил. Я думал, те уроды забрали или испортили.

– Кто он – твой отец?

– Полковник сухопутных войск.

– Полковник… – протянул Аверя.

– Слушай, – произнесла Аленка, – до второй смуты был ведь такой чин. А после Дормидонт упразднил его.

– Да я вам покажу, – сказал Максим. Он подумал, что девочка пытается его защитить, и немного осмелел. – Вот мы все втроем: я, папа и мама. Вот я с Пашкой. А вот вид из нашего окна.

Аверя и Аленка склонились над смартфоном. Каждую фотографию они разглядывали так внимательно, будто хотели впоследствии по памяти нарисовать ее точную копию, и под конец на их лицах появилось торжествующее выражение, словно была решена трудная задача, мучившая их продолжительное время. Аленка что-то прошептала на ухо Авере; как Максим не напрягал слух, он не мог расслышать и полслова. Далее Аверя продолжил:

– Как ты сюда попал?

– Я не знаю.

– Что тебе здесь нужно?

– Ничего! – крикнул Максим. Им вдруг овладела злоба – не на Аверю, а на самого себя и на весь этот день, так странно и неудачно сложившийся. – Отец велел мне следить за Павликом, я потерял его, потом увидел, когда он переходил улицу, потом из-за угла выскочил этот проклятый автомобиль, я пытался спасти Пашку, затем раздался взрыв – я услышал громкий хлопок и полыхнуло желтым, тут же на меня навалились какие-то бугаи, а дальше…

– Успокойся, – сказала Аленка, шагнув к нему. – Не ты один такой.

– Правда? – Максим схватил девочку за плечи и выдохнул: – Ну, так скажи, если знаешь! Почему я здесь оказался? Почему остался жив? Говори, или…

– Что ты вцепился в нее, как волк в барана?

Сильный толчок кулака Авери заставил Максима потерять равновесие и плюхнуться в траву. Аверя встал над ним и жестко произнес:

– Вдругорядь тронешь Аленку – пожалеешь, что у Налима не остался! Когда мы были совсем младенцы – в седле не держались, матушка перед сном рассказывала о странных людях, некогда появлявшихся в нашей земле. Их отличали диковинные вещи и причудливые речи.

– Только никто из них не умел показать то царство, откуда пришел, а ты смог, – добавила Аленка.

– А что стало с теми людьми? Им удалось вернуться домой? – спросил Максим.

Аверя приподнял плечи.

– О том не выпытывай – сами не ведаем.

– А Павлик? Он погиб или где-то здесь?

– Послушай, – сказала Аленка, – в лесу тебе все равно никто ничего не ответит. Ты отправишься с нами. Наша дорога лежит в столицу, а мы – люди государевы, и потому имеем доступ в царево книгохранилище. Там по записям о былых временах и тайнах чего-нибудь да разузнаем. И о твоем Павлике тоже. Если он попал сюда, то наверно не шатается по дорогам, а кем-то взят в услужение. А всю челядь для порядка переписывают. Только путь еще неблизкий.

– Что я за несчастный человек! – вырвалось у Максима.

– Несчастный? – переспросил Аверя. – Тебе смерть была суждена, притом сугубая: в своем царстве и здесь, от рук Налима. А ты избежал ее и ныне подле нас находишься, и ни о крове, ни о хлебе тебе заботы нет. Чем роптать, лучше бы возблагодарил Бога за спасение. Да и нас добрым словом не худо помянуть.

– Спасибо, – чуть покраснев, ответил Максим.

Аверя протянул руку, помогая Максиму встать; далее он снова двинулся к лошадям, а Максим и Аленка заняли свое прежнее место на телеге. Девочка еще некоторое время возилась с вещами, потом прикорнула в уголке.

«Придется довериться им… – Прежняя мысль о предсмертных видениях оставляла Максима, прежде всего потому, что она была слишком уж нестерпимой. Кроме того, мальчик подумал, что, будь его рассудок помрачен, само сомнение в реальности произошедших за последнее время событий не появилось бы. – В любом случае, бежать нет смысла. По крайней мере, они знают местность, а я нет. Да и ребята вроде бы неплохие. Держись, Пашка, если ты жив. Держись…»

Голова Максима отяжелела, и он сам не заметил, как уснул.

Когда он проснулся, то увидел сидевшего рядом и протиравшего глаза Аверю, который очевидно, ночью поменялся с Аленкой местами. Через минуту повозка остановилась; Аленка заглянула внутрь и весело произнесла:

– Привал! Коням нужен отдых!

Мальчики, еще позевывая, покинули повозку. Занимался рассвет; телега находилась на небольшой полянке; неподалеку в лесу вилась дорога, по которой, видимо, путешественники и ехали последние несколько часов. Увидев, что Аверя и Аленка собираются выгрузить часть вещей, Максим предложил свою помощь.

– Ну, давай, коли не шутишь, – отозвался Аверя. – Распряги-ка лошадей и стреножь.

Максим подступил к лошадям; растерянное выражение его лица не ускользнуло от внимания Аленки, которая помогла ему управиться с упряжью и разъяснила значение слова «стреножить». Со второй из поставленных Аверей задач ничего не вышло: Максим так неловко пытался схватить за ноги молодую пегую кобылку, что та фыркала, вздрагивала и, наконец, взбрыкнула, едва не лягнув Максима в лоб. Аленка, наблюдавшая за этой сценой, звонко рассмеялась; Аверя же присвистнул:

– Тю! Тебе что, с лошадью обращаться не приходилось?

– Нет их у нас, – с досадой ответил Максим.

– Вы все пешком ходите? И ваш царь тоже?

– У нас и царя нет.

– Смута, что ли?