НХЛ

*Неверно, что американской экономикой управляют шестьдесят блистательных, широко разветвленных, похожих на кланы семейств; неверно также, что мы пережили некую незаметную революцию управляющих, отнявшую у подобных семейств их привилегии и власть. Те действительные перемены, которые, неправильно выражаются формулами "'шестьдесят семейств“ и „революция управляющих*) могут быть точнее выражены формулой, гласящей, что мы пережили реорганизацию системы управления собственностью имущих классов, в результате которой они превратились а более или менее однородный класс богачей из мира корпораций» (Mills, 1956, р. 147}.

Корпоративные богачи отличаются от частных (лозунгом которых долгое время были слова Вандербильта «Плевать на всех!» — пока не выяснилось, что плюнули-то как раз па них самих) умением делиться, то есть направлять часть своих доходов на создание и поддержание собственной властной группировки. Тем самым они получают доступ к чужим, ресурсам (будь то дочерняя акционерная компания, где им принадлежит лишь небольшой процент акций, или целое государство, где во главе могущественного министерства поставлен один, но свой человек) и приобретают куда большую власть, нежели самый богатый, но не обладающий собственной группировкой миллиардер. Типичный представитель корпоративной элиты — «эффективный менеджер», которому все равно, какой руководящий пост занимать, и который готов по первому же требованию своей группировки отправиться осваивать новые прибыли и бюджеты:

«Ядро властвующей элиты состоит прежде всего из тех людей, которые свободно переходят от командных ролей в верхах одной из господствующих иерархий к подобным же ролям в другой иерархии...» [Mills,

1956, р. 288}.

Именно эта особенность элиты — отношение к организациям как к ресурсу, который можно и нужно выдоить досуха, — проявляется в отсутствии формальных организаций внутри самой элиты. Не существует никаких «тайных советов», никакого «комитета 300», все вопросы решаются исключительно в рамках закулисных обсуждений, созываемых по мере необходимости теми, кто знает, кого на них приглашать.

«...властвующая элита по самой своей природе более склонна пользоваться уже существующими организациями (действуя внутри последних и посредничая между ними), чем создавать определенные организации, в которые входили бы ее члены, и только ее члены» [Mills, 1956, р. 293].

Нарисовав столь впечатляющую картину «невидимой власти» корпоративной элиты, Миллс приступает к решению последнего вопроса. Как насчет «этих, в Вашингтоне»? Неужели и высшая власть в Америке — государственная — тоже принадлежит корпорациям? Как тогда быть с американской демократией, выборами, Конгрессом и Сенатом? Ответ дает очередное исследование, на этот раз — биографий государственных служащих федерального уровня. Получить соответствующую должность могут два типа людей — профессиональный политик, принадлежащий к политической партии и сделавший карьеру с уровня штата, или же сторонний назначенец* никогда не занимавшийся публичной политикой, Миллс называет вторых «политическими аутсайдерами» и приводит статистические данные (не столь впечатляющие, как в предыдущем случае, но вполне показательные):