НКВД. Война с неведомым

Только для нас в тот момент самым страшным зверем были немцы или финны. У нас была ясная, конкретная, жизненно важная задача – кровь из носу, починиться, переждать денек и под покровом ночи попытаться убраться к своим. Как и получилось. Ни о каких морских змеях нам тогда думать времени не было…

Ну, а потом, когда вернулись на базу, пошли прежние военные будни. Торпедным катерам скучать некогда, для них работа всегда найдется, а не найдется, так начальство непременно придумает. Кое-кому мы об этой твари рассказывали в разное время, но нам, честно признаюсь, не особенно верили. Отпускали дурацкие шуточки, как это водится… В сорок пятом я эту историю рассказывал какому-то писателю, не помню фамилии. Он у нас бывал, расспрашивал о боевых буднях, как вашему брату и полагается. Только и он, по-моему, не поверил. Ничего не сказал, но ухмылялся очень недвусмысленно. Точно, не поверил…

И я вот иногда думаю: а что было бы со мной, стой я на палубе в открытую? Будь палуба ничем не прикрыта? Сожрало бы, точно. Что ему стоило… А с другой стороны, если бы не подбили нас, мы бы там и не оказались…

Но воняло от него…

Комментарий.

У меня, признаться, есть некоторые подозрения касаемо личности писателя, беседовавшего когда-то с моим собеседником. Крепко подозреваю, что это был Леонид Платов – очень уж рассказ моряка с торпедного катера походил многочисленными деталями (которые я опустил, как не имеющие отношения к главному) на один из эпизодов знаменитого платовского романа «Секретный фарватер». Не исключено, что от него Платов историю с ремонтом и почерпнул. Что до моего собеседника, то Платова он не читал. Если эта история правдива, то совершенно ясно, что в морского змея Платов и в самом деле не поверил – в своих книгах он ни словечком ни о чем подобном не упоминает…

Майор со скучным лицом

Я, пожалуй, начну издалека, но тут многое придется объяснить подробно, чтобы лучше понять саму историю…

Кто-то в свое время запустил в обиход неправильное, на мой взгляд, мнение: будто «пехота долго не живет». Я сам – классический пехотинец, прошел три войны, но с мнением этим категорически не согласен. Потери, конечно, в пехоте были огромные, с этим спорить бессмысленно. Но концепцияв корне неправильная, точно говорю.

Постараюсь пояснить, что я имею в виду. С одной стороны, это утверждение вроде бы справедливо. С другой – следует обязательно сделать уточнение. Смотря какая пехота… Потому что ведь и танк на войне долго не живет, а с ним вместе и танкисты, и летчики, и саперы…

Смотря какая пехота. Понимаете, есть интересная закономерность. Если необстрелянный не погиб в первом же бою – а именно на такую ситуацию приходится огромный процент потерь, люди гибнут в первую очередь от неумениявыжить – то он начинает понемногу учиться. Он уже соображает, как перебегать, как окапываться, как грамотно себя вести в уличном бою, и так далее, и так далее… Он становится обстрелянным, а такого убить гораздо сложнее, потому что он квалифицировано, с полным правом можно сказать, делает свою работу, он и врага стремится положить, и самому уцелеть… Вот, примерно, так.

И, конечно же, были подразделения, заранеесловно бы обреченные на гораздо большую смертность и гораздо больший шанс выжить, чем у других. Штрафбаты, например, штрафные роты. По сравнению с той самой обычной пехотой шансов у них было гораздо меньше, с их-то правилами…

Но я буду говорить об артиллерии. Точнее, об ИПТАП. Это расшифровывается так: истребительный противотанковый полк. То есть артиллерийская часть, специализирующаяся исключительно на истреблении танков и прочей бронетехники противника. Главная задача, стоявшая перед ними, была – охотиться на танки. Выбивать у врага танки.

Понимаете? Охотники за танками. А танк, как известно, не трактор. Танк может действовать пушечно-пулеметным огнем и маневром. Вот я, например, очень люблю романы Юрия Бондарева об артиллеристах – «Горячий снег», «Батальоны просят огня». Он же сам служил в артиллерии, вы знаете?