НЛО из Грачевки

Оставив в покое глобус, Пашка откинулся спиной на пульт, самодовольно улыбаясь:

- Ну, как? Хороша техника? Главное теперь, чтобы тау-китянская братия не нашла тарелку. Оно, конечно, может, у них это мотороллер или инвалидная коляска... Сидел какой-нибудь тау-китянский инвалид, нажал сильнее, чем нужно, на железку - кувырк, и выпал, - размышлял Пашка. Но Лев его уже не слушал. Внизу был город: площадь с высоким шпилем в центре, узенькие улочки, запруженные автомобилями...

Павел продолжал размышлять о судьбах тау-китянских инвалидов, Тихон, изогнувшись, латал штанину, Левка, по-гусиному вытянув шею, смотрел вниз. Его заинтересовали появившиеся слева и сзади два самолета. Странно-хищные, ощерившиеся острыми иглами, они штопорами вкручивались в небо, словно вырастая из черных дымных хвостов...

Левка потянулся к краю, чтобы получше рассмотреть самолеты.

Павел замолчал и тоже взглянул за борт. Некоторое время он смотрел вниз и морщил лоб, затем с криком ударил по клавишам.

Последнее, что увидел, кувыркнувшись, Левка, были белые шлейфы дыма, рванувшиеся к ним из-под крыльев ближнего самолета.

-...она зашла в хвост истребителям и обстреляла их, - дошел до Левкиного сознания голос Константина Тимофеевича.

- Во врут! - удивился Пашка.

- Почему же обязательно врут? - Волков с улыбкой посмотрел на ребят. - Нет дыма без огня... Наши перепечатали со ссылкой на их телеграфное агентство.

- Что она их обстреляла - вранье, - поправил друга Левка и замолчал, пытаясь вытянуть свою ногу из-под Пашкиной.

Появилась улыбающаяся официантка и расставила на столе дымящихся цыплят.

- Понимаешь, дядь Костя, мы... - начал Тихон.

Резко хлопнули входные двери, и простуженный голос, исходивший от человека, мявшего в руках белый халат, с облегчением произнес:

- Тут он.

- Опять началось... - тихо сказал Волков, вставая. - Значит, так: ешьте, вот вам ключ...

Тихон закрутил головой:

- Нет, нет! Дядь Кость, мы не можем сегодня.

- Вот это да! - удивился Волков. - Почему?

На лице Тихона была мука:

- Понимаешь, ну... одним словом, не можем мы сегодня...

Глянув на подходивших к нему Кирилла и Игоря, Константин Тимофеевич спрятал ключ в карман.

- Жаль, - сказал он. - Тогда, в конце недели, я обязательно к вам приеду. Раньше не смогу. Установка у нас капризничает, аврал, понимаешь... Но я все равно выберусь.

Быстрым шагом он направился к двери, поворачивая голову то к одному собеседнику, то к другому. Те принялись яростно жестикулировать, чертя в воздухе кривые.

В лаборатории стоял гул. Все столпились у стола Граковича. Возбужденный вид сотрудников не оставлял сомнений в том, что чудеса надолго получили прописку в лаборатории аналоговых систем. Ребята расступились, пропуская Волкова к столу.

- Откуда такие кривые? - воззрился завлаб на незнакомые зубчатые линии.

- Сеня - наш штатный кудесник, - отрекомендовал Гракович стоящего с безучастным видом Сеню. - Остальное было делом квалификации. Смотрел профессор Никонов. Тот самый... Три сердечных ритма. Все принадлежат людям до двадцати пяти лет. Вот про этот, наиболее часто повторяющийся, он сказал: "Где вы нашли такого тренированного парня?", а про этот: "Потенциальный наш пациент" и еще "Гормональный шум". Вообще старичок едкий такой... Принес кардиограмму свою, а там с клапаном... забыл, как называется... митральный, вроде... Что-то неладно там было с клапаном этим. Я говорю: "А у вас с полностью закрывающимся клапаном нет?" А он: "Молодой человек, у нас институт патологии кровообращения, а не медпункт олимпийской деревни". Ругал наш аппарат кардиографический... Я уж не стал говорить, что за аппарат у нас...

Он говорил что-то еще, но Волков уже не слышал. Он глядел поверх ограды сада, в пустынный переулок. Там появились фигуры трех ребят. Волков даже не сразу узнал их. "Тихон? - удивился он. - Ну да... вся троица... Что им там нужно?"

Ребята подошли к забору, огораживающему свалку строительного мусора. От группы отделилась стремительная фигура Пашки: толчок! На мгновение зависнув над забором, Пашка исчез. Угловатый Тихон тяжело подтянулся и тоже исчез, перевалившись через забор. Худенький Левка оказался хитрее всех: отодвинул доску, висевшую на одном гвозде, присел и протиснулся в дыру. Некоторое время доска, будто маятник, качалась, но вот она успокоилась, и переулок вновь стал пустынен и тих.

Волков опять ощутил неожиданный приступ тоски, смешанной с усталостью. Перед глазами его, словно на киноэкране, плыли залитые солнцем грачевские улицы. И сам он, грязный, маленький и счастливый, бегущий по этим улицам, бесконечным, как летний день. Его ждет рыбалка и купанье до пупырышек, его ждет блиндаж на краю света, в Таранькиной Гари, и стрельба из настоящего нагана, взятого кем-то "напрокат" из отцовского тайника.

-... заслуга как Агафона, так и Сени! Легче определить воспаление легких у кузнеца, слушая гул наковальни! Поэтому есть предложение: качать Сеню!

- Да... - невпопад согласился Волков. - Теперь нам всем накачают, можете не сомневаться.

Он потер лицо ладонями и глянул на притихших ребят: